со всем этим.
Но где-то между тем, как я в очередной раз запахнулась и попыталась понять, как правильно это сделать, я вдруг поняла одну вещь: мой пациент больше не храпел. Перепугавшись, что ему стало хуже, я, наполовину одетая, выглянула из-за ширмы.
И я застыла в удивлении.
Потому что юноша широко распахнутыми глазами смотрел на меня.
Глава 4
Несмотря на то что прошло не так много времени с тех пор, как его принесли сюда прошлой ночью, я почему-то настолько свыклась с мыслью, что ему до пробуждения еще долгие и долгие дни восстановления, что даже не поверила с первого взгляда в то, что он действительно очнулся.
Я смотрела на него, он смотрел на меня, мы негодовали. Не сразу вспомнила, что я все еще переодевалась, но даже не знала, как нужно на это реагировать. Поэтому подумала-подумала и выдавила слабое: «А!»
Юноша моргнул, как будто бы надулся, а потом ответил мне тем же: «А!»
– Ты чего? – спросила я.
– А ты чего?
– Переодеваюсь.
– Угу.
– Что «угу»? Может, отвернешься? – предложила я столь уверенно, что юноше ничего не оставалось, кроме как смутиться и повернуть голову к стенке.
Вернулась за ширму, вцепилась в свой наряд и снова попыталась запахнуться правильно. Кажется, получилось.
– Это… можно вопрос? – хрипло поинтересовался юноша и зашелся в кашле.
Забросив идею разобраться с формой и хоть как-то переодевшись, я вышла из-за ширмы, подошла к кровати, взяла чашку с чаем и потянулась к юноше. Он сначала не ожидал столь смелого приближения, потому вздрогнул и даже дернулся. Рана тут же дала о себе знать: он взвыл и закашлялся.
– Доверься мне, – предложила я.
Шоколадно-карие глаза задержались на мне лишь на миг, а потом он сдался и потянулся за чаем. Сделал несколько глотков, чуть не задохнулся, передохнул, улегся обратно и стал делать тяжелые, глубокие вдохи.
– Ты кто? – Юноша решил больше не тратить времени на вежливость.
– Юин. А ты кто?
Он наконец-то надышался, сдвинул брови, взглянул на меня с осуждением, мол: «Кто так знакомится?» Но промолчал, потому что сам так со мной только что познакомился.
– Арин, – представился наконец-то он.
Арин. Никогда не слышала. Да и не видела, если приглядеться при свете дня.
– Где я вообще?
– А что ты помнишь? – решила для начала прояснить, вдруг он забыл даже драку: не хочу его шокировать еще больше.
– Помню… – задумался, нахмурился, прищурился; казалось, голова у него моментально разболелась: он еще и застонал.
– Что? Арин, что не так?..
Но внезапно он прикрыл глаза и снова отключился. Я потянулась к нему ближе, хотела что-то еще спросить, но он уже ушел в страну грез. Это немного расстроило: хотелось показать господину Этари, как я справилась с этим недугом почти играючи. Но, похоже, это было лишь временное прояснение. К сожалению.
Вздохнула, собрала поднос и решила быстренько отнести его на кухню.
Тем же путем вернулась к комнатам прислуги, встретила одну запоздавшую служанку, спросила дорогу, она отправила меня по верному пути.
Кухонный дворик находился в противоположной стороне от дворика с миндальным деревом. Там было полно народу, в нескольких комнатах с распахнутыми настежь дверями готовили, по-видимому, пир. Все куда-то бежали, торопились, я еле успела пробежать мимо и каким-то чудом помыть посуду. Правда, раз уж я все равно пришла, меня, не спрашивая особо, обязали помыть всю посуду, и мое «быстро» затянулось на час.
Но я все домыла, прошмыгнула обратно, выбравшись, словно из водоворота, отдышалась и отправилась назад к Арину. Боялась, что он снова проснулся, но, кажется, не должен был. Пока шла, наблюдала за всеми, за длинными галереями, за домом, за тем, как меняли масло в фонарях верхних ярусов главной башни. Выглядело жутковато. Фонарщик свесился почти полностью без страховки и ковырялся внутри бумажного фонарика. Смелый.
Когда слуги начали потихоньку надвигаться, точно волной, я торопливо вернулась в галерею и уже хотела бежать обратно в укрытие, как вдруг чуть не уткнулась в кого-то, кто появился совершенно неожиданно на моем пути.
Взвизгнув, я выпрыгнула из галереи на гравий в саду и запуталась в ногах. Упала. Пытаясь отдышаться, смотрела на женщину перед собой и, если честно, боялась. Вдох, один, другой – страшно.
Она была уже не молода – это было очевидно. Но ее возраст скрывала неподвижность. Стоило только повернуть голову, ее морщины на шее множились, черты лица чуть расплывались. Она снова замерла – и лицо как помолодело. Чудеса!
– П-простите, госпожа! – извинилась я, поскольку женщина все еще продолжала смотреть прямо в глаза.
– Что ты здесь делаешь? – вдруг спросила она властным голосом.
Вновь этот странный эффект движения – мурашки пробежали по коже.
– Я? Сижу, – честно ответила на вопрос. Потом поняла, как это прозвучало, сморгнула странное ощущение и добавила: – То есть, бегу. То есть…
– Встань, – приказала женщина, и я, проявив какие-то небывалые способности, подпрыгнула и вскочила. – Еще раз встанешь на моем пути – тебе не поздоровится.
– Простите, госпожа. – Низко склонила голову, краем глаза наблюдая за тем, как женщина медленно уходила.
Ну вот, отношения сложились далеко не со всеми. Это плохо. Но уже ничего не поделаешь.
Как там Арин?
Вернулась в галерею, осмотрелась на всякий случай – никого уже не было. Сначала шла небыстро, потом добежала до комнаты, когда оставалось немного, и осторожно заглянула внутрь.
Время уже обеденное, солнце над головой, на комнату легла первая полуденная тень. Арин все еще спал в кровати, чуть шевелился во сне, согнул колено. Подошла ближе и укрыла его, проверила, не появился ли жар. Вроде бы лоб стал чуть горячее, но нужно было еще понаблюдать.
Поскольку снаружи потеплело, решила открыть дверь и впустить свежий воздух. Ветра не было, но как только дверь отворилась, он ворвался, словно непрошеный гость. Чуть взметнул прядь волос Арина, тот поморщился во сне, будто его кто-то будил. Я улыбнулась и вышла во двор, разглядывая мрачные тени, которые отбрасывало миндальное дерево.
Отчего-то мне было жаль его не менее, чем Арина. У этого дерева были все возможности выжить. Учитывая, какой здесь красивый сад, удивительно, что оно мертво.
Минуточку.
Походила-походила вокруг него и вдруг заметила нечто, что моментально вызвало любопытство. На одной из веток проклюнулся слабенький, маленький, но зелененький листочек. Дерево не совсем умерло – в нем еще теплилась жизнь!
Это стало для меня такой радостной новостью, что я немедленно улыбнулась, разглядывая настоящее чудо. А уже секунду спустя чья-то внезапно появившаяся ладонь схватила этот листочек, сорвала его и отшвырнула.
Я настолько разозлилась, что резко развернулась и, даже