провести ее домой. Уже возле подъезда он в нерешительности замялся. Удивительно, но ему не хотелось расставаться с этой симпатичной девушкой.
— Давайте еще немного погуляем, — несмело предложил Олег, боясь, что, сославшись на позднее время, Оля откажется.
— Давайте. Но только двадцать минут, не больше. А то у меня строгий папа-прокурор, вмиг в качестве наказания лишит свободы.
— Вы шутите?
— Святую правду говорю.
Прощаясь, он как мальчишка на первом свидании, робко попросил у Оли номер телефона. Семь заветных цифр он сразу же забил в память своего мобильного.
Дома Олега ждали холодный суп и недовольная жена.
— Я не понимаю, где можно до полуночи шляться? — укоризненно спросила Лиза.
— В бане с ребятами попарились, потом в кафе посидели. Отметили сдачу коттеджа, — сказал он полуправду. — Кстати, вот штука баксов, возьми.
При виде денег Лиза сменила гнев на милость, даже суп подогрела в микроволновке.
— Как дети?
— Спят уже давно, — это прозвучало как укор ему.
— Завтра выходной, погуляю с ними. Может, в зоопарк съездим, они ведь любят животных.
Обнимая в постели жену, в порыве страсти Олегу на мгновение вдруг почудилось, что он целует Олю, такую же податливую и сладкую, как ранняя ягода.
Он позвонил ей через день, договорился о встрече вечером. После смены подъехал к институту, где училась девушка.
— Вот по папиной воле не только чту, но и зубрю скучный Уголовный кодекс, — после приветствия мило сообщила она.
— Сразу видно не только законопослушного юного гражданина, но и папину дочку, — в тон ей ответил Олег.
— Чем, сударь, порадуете бедную студентку?
— Приглашением в кафе. По-моему, в самый раз подкрепиться.
Они не сговариваясь, выбрали столик в углу. Там стояли только два стульчика, значит, никто не помешает их общению.
С каждой новой встречей Оля все больше нравилась Олегу. Он не мог понять, как ей удается быть такой… разной, но всегда привлекательной, интересной собеседницей. Что-то неразгаданное, неуловимое в ее облике, характере, манере поведения магнитом притягивало к себе. В свои двадцать она рассуждала на удивление здраво, как зрелая женщина, а мелодичный голосок еще и ласкал слух. Олег с удивлением обнаружил, что пленен этой девчонкой, готов часами слушать, восхищаться ее остроумием, удачной шуткой, радоваться милой улыбке. Странно, но с этой девчонкой хотелось делиться всем, пережитым за день, она умело поддерживала разговор на любую тему, будь-то спорт, политика или автомобили. Невольно сравнивая ее с женой, Олег видел, что как раз этой эрудиции, интеллектуальной утонченности, живости ума и не хватает Лизе. Да, она прекрасная хозяйка, заботливая мать, но с ней вот так запросто не поговоришь обо всем. Есть немало сфер, в которых она совершенно не разбирается и считает свою полную неосведомленность нормальным явлением. Она равнодушна к спорту и его любимому «Спартаку», не может отличить «Фольксваген» от «Мерседеса», далека от политики.
«Неужели я, 30-летний отец семейства, влюбился как мальчишка в студентку? — не раз спрашивал себя Олег и все больше склонялся к положительному ответу. — Но тогда получается, что с Лизой у него была лишь иллюзия любви, суррогатно-фальшивое, а не настоящее чувство. Нельзя же любить двух женщин сразу?»
От таких мыслей аж дух перехватило. Как же теперь быть? Он потянулся за очередной сигаретой, помогавшей сосредоточиться, собраться с мыслями. Пока их отношения не зашли слишком далеко (за все время знакомства Оля позволила ему лишь однажды себя страстно поцеловать), может, разумнее прекратить их и забыть обо всем, как будто это был сон? Оля совсем молодая, она еще встретит своего принца, не исключено, что из студенческого круга. А разве он, наладчик пятого разряда со средне-специальным образованием, ей пара? У нее папа прокурор, мама известный в городе врач. Он же из простой рабочей семьи. Да и разница в возрасте десять лет. Это не двадцать, конечно, но все же…
«Интересно ты, парень, рассуждаешь, — возражал ему внутренний голос. — Мыслишь так, будто и не состоишь в законном браке, не имеешь двух сыновей трех и шести лет от роду. О них ты подумал? Их же еще вырастить, воспитать и как несмышленых птенцов на крыло поставить нужно. А что родной жене, которой еще недавно в любви объяснялся, нежные слова на ушко шептал, скажешь? Извини, мол, дорогая, прошла любовь, увяли лютики. Это же явное предательство с твоей стороны, которому нет прощения».
«Все так, не по-мужски, не по совести поступаю, против течения плыву, — подсознательно соглашался Олег и тут же, раздираемый противоречивыми чувствами, находил другие контраргументы. Жизнь одна, другой не будет, в тридцать еще не поздно исправить ошибку, пересесть в другую лодку. Ведь он не виноват, что встретил и до беспамятства полюбил Олю, без нее и свет не мил, а прежние чувства вмиг поблекли, как высохшие на солнце краски. Значит, не настоящие они были, коль так быстро отступили, ушли в тень. Как быть, с кем посоветоваться? Не с женой же?! Но она ведь рано или поздно все узнает, так может сразу облегчить себе душу и перед ней честнее будет, сказать ей пусть горькую, но правду?»
Санька, детством завещанный друг, молча выслушав его сбивчивый монолог, только причмокнул в ответ:
— Да, брат, ты попал. Хочешь знать, как бы я на твоем месте поступил? Не знаю, честно. Это надо самому оказаться в эпицентре переживаемых тобой страстей, по уши влюбиться. Но если трезвой башкой рассудить, так скажу тебе: не спеши, Олежка, осмотрись внимательно вокруг. Говорят, время лучший лекарь и судья.
— Да не могу я ждать, оглядываясь по сторонам, как ты не поймешь! Для меня хуже пытки разрываться между семьей и Ольгой, как вору, скрывать свои чувства. Мне нужна ясность, определенность: да или нет. Вот и весь выбор.
Взяв с друга честное слово, что он будет держать язык за зубами, Олег, отягощенный неразрешимой дилеммой, побрел домой.
Жена встретила его приветливо, даже в щечку чмокнула.
— Устал? — поинтересовалась с порога. — А я твой любимый плов приготовила. На базаре, гляжу, баранина недорого продается, так я и купила.
Он и впрямь проголодался, так что рад был любой еде, а тут такой деликатес. Услышав папины шаги в коридоре, навстречу выбежал старший сын, за ним младший с игрушкой в руке. Оба, соскучившись по отцу, стали его по-детски обнимать и наперебой рассказывать каждый свое. Усадив ребят на колени, Олег невольно залюбовался ими: какие они все-таки молодцы — добрые, отзывчивые, сообразительные. И чистенькие, ухоженные. Это, конечно, мамина заслуга. Где-то в душе шевельнулось чувство вины перед Лизой. Она, как пчелка-трудяга, к его приходу всю домашнюю работу переделала, в квартире
