пока точно не решил, чего хочет от магов Праквантеша, но для начала собирался их разыскать.
— Не отвлекай меня, бесполезный кусок дерьма, — уклончиво ответил маг.
— Мистический и таинственный ритуал привел нас сюда, — пробормотал себе под нос Хитагайца, тенью следуя за заклинателем. — Он богопротивен?
— Молчать.
— Он богопротивен, — кивнул Хитагайца, рисуя какие-то значки на свитке лубяной ткани.
Да, на этом берегу моря праквантеков оказалось куда больше. Повсюду были маисовые поля и усыпанные оранжевыми плодами деревья, в узеньких каналах текла вода, бегали туда-сюда носильщики с тюками, а на горизонте высились зиккураты. Здешний город не казался настолько же древним, как там, на полуострове Солнца, зато он явно процветал.
Одежды тут было еще меньше, чем на другом берегу. Почти все носили только многоцветные набедренные повязки, да легкие накидки на плечах. На ногах кожаные сандалии или вообще ничего.
Креол в своем дорожном плаще и двух шарфах крест-накрест на этом фоне казался закутанным. Он не слишком доверял заморским варварам, и потому не отрывал руки от жезла на поясе. В нем ждали своего часа полсотни заклятий — от простейшей Огненной Стрелы до способной испепелить толпу Цепи Молний. От внезапного нападения мага защищали целых две Личных Защиты, а в памяти ожидали Стальной, Эфирный и Мерцающий Доспехи, Щит Духа и Воздушный Щит.
Но пока на Креола никто не нападал. Ему не кланялись и не улыбались, как по ту сторону моря, праквантеки глядели на чужестранца настороженно, а один копьеносец в леопардовой шкуре на плечах преградил ему путь и спросил что-то сначала у него, потом у Хитагайцы… но он отошел в сторону, получив ответ.
Жили в Праквантеше не только праквантеки. Они оказались племенем господ, а прислуживали им другие племена — михены, гванкилы, ольмеки. Хватало и сородичей Хитагайцы, яредов.
Но с этими у Креола никаких дел не было, а праквантеки говорили только на своем языке, так что маг по-прежнему нуждался в переводчике. Он оставил Крысу-В-Камне на побережье, наложив простые чары Скрытия, а сам остановился в заезжем доме. Тот оказался побольше и почище, чем на полуострове Солнца, в нем лучше кормили, а еще в изобилии подавали шоколад.
Действительно в изобилии. Здесь его пили за каждой трапезой… да-да, именно пили! Горячим! Оказалось, что именно так его в основном и употребляют праквантеки — однако в жидком виде переправлять его сложно, поэтому перед тем, как передать его магам, шоколад разливают в формы и остужают.
Тут он оказался дешев. О игиги, о ануннаки, насколько же он оказался дешев! Креол вспомнил, сколько за маленькие кусочки шоколада дерут те кудесники, что получают его из Праквантеша, и аж почернел от злости. Он решил привезти домой целую гору шоколада… и непременно секрет его создания.
Вынюхать его любой ценой.
Ничего вынюхивать не пришлось. Оказалось, что секрета не существует. Оказалось, что шоколад делают из тех самых оранжевых плодов, что Креол во множестве видел по дороге сюда. Их деревья так и называются — шоколадные деревья, а в их плодах содержатся бобы, которые праквантеки едят сырыми, варят из них шоколад и даже используют вместо мелких монет.
Мир Креола перевернулся, когда он это узнал. Шоколад и впрямь растет на деревьях. Правы оказались невежды и глупцы, а вовсе не мудрые и всезнающие.
А еще оказалось, что в Шумере эти деревья не вырастут. Креол не первый, кому это пришло в голову. Те самые маги, что получают из Праквантеша готовый шоколад и с выгодой его продают, не раз пытались сократить цепочку, но оказалось, что в Шумере для чудесных бобов не тот климат и не та земля.
А вот, скажем, маис вырастить там будет легко, но кому нужен этот маис, когда есть ячмень и пшеница? Пусть его дикари жрут.
Ну и ладно. Узнав обо всем этом, Креол только пожал плечами и выпил еще чашу горячего шоколада. Смешанный с медом, перцем и корицей, он одновременно был сладок и немного горчил, оставлял на языке терпкое послевкусие и заряжал энергией. В нем была сила земли и благословение богов, в нем разливалась жидкая мана.
— Да, вот это жизнь, — важно кивнул Хубаксис, приникая к другой чаше.
— Да-а, воистину, — согласился Хитагайца, опорожняя третью. — О заклинатель, давно уже служу я тебе…
— Всего несколько дней, — сказал Креол.
— Я так полюбил тебя за эти дни, что мне кажется, будто мы знакомы долгие годы. Но я все еще не узнал, для чего ты здесь, в Праквантеше. Что же привело тебя сюда, скажи. Мне нужно это знать, чтобы написать об этом в моей песне-хронике.
— Ты шпион, что ли? — прищурился Креол.
— Нет, и сейчас я тебе это докажу, — взялся за свирель Хитагайца.
И он сыграл музыкальное вступление, потом спел короткую тягучую песенку, затем снова поиграл на свирели и опять немного спел.
Чисты и белы мои одежды,
И смех мой весел и звонок,
А сердце преисполнено радости,
Ведь служу я доброму мудрецу,
и тому рад.
Все кругом благоухает,
Блистает луна в небесах,
И веет нежный ветерок.
Лучи лунные озаряют,
И солнца лучи озаряют,
И радость в сердцах всех людей,
Потому что служит Хитагайца
доброму мудрецу.
Креол выслушал песню без удовольствия, зато Хубаксис кружился и раскачивался в джинновой воздушной пляске, и руки его пылали цветными огнями, а в конце он даже принялся подпевать, уловив нехитрый ритм. Вокруг начали собираться люди, и даже хозяин заезжего дома вышел из-за ширмы и стал прислушиваться. Он вполне прилично понимал язык яредов, так что и Креол мог с ним объясниться.
— А какие еще песни знаешь? — спросил хозяин. — Развлечешь гостей сегодня? За бесплатный постой и горячий ужин. С шоколадом.
Хитагайца с готовностью согласился и до глубокой ночи дудел в свою свирель, на пару с Хубаксисом
