мужем все его права. Одна из древних формул гласила: «Там, где ты хозяин, там я буду хозяйкой». Знаменитый римский государственный деятель Катон Старший перефразировал изречение в более шутливой форме: «Везде мужи управляют мужами, а мы, которые управляем всеми мужами, находимся под управлением наших жен».
ГЕРОИНИ. Римская история сохранила немало волнующих эпизодов, зачастую легендарных, герои которых – женщины, отмеченные нравственным благородством, мужеством, готовностью к самопожертвованию во имя любви к близким, детям, родине. Они способствовали славе Рима наравне с его воинами.
Согласно одной из легенд, к северу от Рима обитало италийское племя сабин, занимавшееся в основном скотоводством. В царствование Ромула в Риме ощущалась острая нехватка женщин. Тогда Ромул устроил игры, на которые пригласил представителей сабинов. Во время игр произошло похищение сабинянок римлянами. Это послужило причиной разразившейся войны между Римом и племенем сабинов. В разгар битвы сабинянки, ставшие уже женами и матерями римлян, бросились между сражавшимися и, рискуя жизнями, принудили их к заключению мира.
Другой эпизод, характеризующий благородную роль женщин, связан с одним из легендарных героев Рима Гнеем Марцием Кориоланом. Выдающийся полководец, человек мужественный и бескорыстный, он одержал ряд побед, завоевал город племени вольсков – Кориолы, за что и получил имя Кориолан. Убежденный аристократ, Кориолан был непримиримым врагом римского плебса и в конце концов был изгнан из города. Как когда-то Фемистокл, победитель при Саламине, перешедший из-за обиды к персам, так и Кориолан, движимый подобным чувством, бежал к вольскам и выступил вместе с ними в поход против Рима. Тогда на поле боя явилась мать Кориолана, Вентурия, и его жена Волумния, жившие в Риме, и страстной мольбой побудили его отступить от города. Когда Кориолан попробовал объяснить Вольским войскам свой поступок в Народном собрании, те забросали его камнями. Нравственные коллизии, пережитые Кориоланом, запечатлены в искусстве. Он – герой одноименной трагедии Шекспира и увертюры Бетховена.
Трибун Лициний Столон, прислушавшийся к советам своей честолюбивой и дальновидной жены, провел знаменитый закон, предоставляющий равные права патрициям и плебеям, что явилось выдающимся достижением римской демократии. В истории осталось имя римлянки Корнелии, принадлежавшей к знаменитому роду Корнелиев. Оставшись вдовой после смерти мужа Семпрония Гракха, она отвергла предложение египетского царя Птоломея стать его женой и посвятила себя воспитанию двух сыновей, Тиберия и Гая Гракхов, ставших выдающимися демократическими вождями, снискавшими славу благородством и народолюбием.
Развитие римского общества было связано с процессом эмансипации женщин, который заметно убыстрился в период Империи. Женщины стали активно влиять на политику, оказались замешаны в сложные комбинации и интриги. Историк Тацит упоминает одного преуспевающего чиновника, таланты которого сводились к умению завоевать симпатии прекрасного пола. Сенатор Цецина Север, известный суровым нравом, сетовал по поводу того, что женщины – причина многих злоупотреблений: «…С тех пор, как они были освобождены от уз, которыми предки полагали необходимым их связывать, женщины царствуют в семье, в суде и в войсках». Римляне долгое время культивировали уважительное отношение к браку, как «слиянию двух жизней». Известны слова благородной Порции, жены Марка Брута: «Я вышла за тебя замуж, чтобы поделить с тобой счастье и несчастье, которые выпадут тебе в жизни».
Существенным фактором становится рост экономической самостоятельности женщин в Риме, что, естественно, сказывается на всем их образе жизни. Складывается, например, прослойка женщин-юристов, которые ведут дела и заведуют имуществом богатых дам. Не обладая правом голоса, женщины могли агитировать за того или иного кандидата. Им разрешалось выступать и в качестве благодетеля города, жертвовать деньги на храмы, портики. Сохранилось постановление в честь знатной матроны, которой за ее «спонсорские» деяния присвоили звание «покровительницы города».
Попытаемся представить себе внешний вид римской матроны. Если мужчины носили тогу (у детей она была окаймлена пурпурной полосой и называлась тога претекста), то женщины – тунику: это была рубашка, плотно облегавшая тело и доходившая до колен. На тунику набрасывалась стола, похожая на хитон гречанок. Выходя из дома, дамы надевали палла – плащ в виде гиматона.
Обувь римлян по-своему отражала иерархическую структуру общества. Форма, высота и цвет характеризовали социальный статус человека. На статуях матрона изображена в закрытой обуви; она носила башмаки из тонкой кожи самых разнообразных цветов, чаще всего белой. Женщины надевали также сандалии.
РИМСКАЯ МАТРОНА: ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ. Отправляясь ко сну, состоятельная римлянка обычно покрывала лицо тестом из вымоченного в молоке ослицы хлеба. За ночь такая мазь высыхала, так что утром казалось, что на ее лице коричневый гипс, покрытый трещинами. Просыпаясь, матрона поступала в распоряжение нескольких служанок. Одна из них осторожно снимала корку с лица госпожи и наносила на него румяна. Другая накладывала грим на лицо, третья красила брови жидкостью, составленной из свинца, сурьмы и висмута.
По поводу женских косметических ухищрений поэт Марциал ехидно замечал: «Галла, ты являешь собой сплошной обман: в то время как ты живешь в Риме, твои волосы растут на берегах Рейна. Вечером, снимая свои шелковые одежды, ты снимаешь также и зубы; две трети твой особы на ночь запирают в ящики. Твои щеки, твои брови – дело рук твоих рабынь».
Волосы завивались, в них вплетались красивые искусственные пряди, которые прикреплялись золотыми заколками. Причесывание матроны обычно заканчивалась тем, что волосы умащались восточными эссенциями. Как заметил другой писатель эпохи Империи, Анней Лукан: «Приблизившись к женщине, думаешь, что очутился среди благовоний счастливой Аравии». После этого матрона внимательно рассматривала себя в зеркале, которое держали рабыни. Зеркала в ту пору делались не из стекла, а представляли собою полированные пластинки из металла.
Потом подвергались обработке ногти госпожи; этот процесс был длительным и основательным, поскольку перчаток в ту пору не носили. Затем следовало облачение госпожи в роскошные одежды, из шкатулок извлекались украшения: нитки жемчуга, браслеты, кольца. Всего матрона могла носить до 16 колец, по два на каждом пальце; лишь средние оказывались не «окольцованными». После завершения туалета и облачения матрона считалась готовой к выходу.
Для богатого римлянина жена, да и к тому же молодая и красивая, была дорогим и хлопотным удовольствием. На этот счет комедиограф Плавт вложил в уста своей героини Адельфасии из комедии «Пуниец» такие слова:
Кто хочет спознаться с большою заботой.
Корабль тот и женщину пусть добывает,
Две вещи. Нигде не найдется похуже
Заботы, чем с ними. Начнешь снаряжать их —
Никак не снарядишь достаточно, вдоволь,
Все мало, ничем не сумеешь насытить.
Его приятельница Антеростилида подтверждает эту мысль с помощью «гастрономического» примера:
Мы, женщины, то же, что
