лежали: серебряная сережка в форме птички, огрызок простого грифельного карандаша, мелкая медная монетка, видимо иностранная, прозрачная пуговица, старая, погнутая алюминиевая ложка, свинцовая пломба и плоский металлический ключик.
Надежда схватила сережку:
– Смотри-ка, а ведь это ее…
– Кого – ее? – переспросила Мария.
– Альбины.
– Ты уверена?
– Я на ней точно такую видела накануне вечером. Но это мы легко можем проверить. Ты ведь вчера фотографировала гостей пансионата.
Мария открыла фотоальбом на телефоне и нашла вчерашние снимки. На одном из них была запечатлена Альбина.
Мария до предела увеличила фотографию – и на ней стала хорошо видна серьга в ухе.
– Видишь? Та самая сережка! – Надежда Николаевна сравнила серьгу на снимке с той, которую держала в руках.
– Да, точно такая же. Надо же, какая у тебя зрительная память! И что это значит?
– Что найденные тобой «штучки» разложила Альбина. А вот для чего она это сделала и что хотела этим сказать – отдельный вопрос… Во всяком случае, уж не для того, чтобы ты увидела и унесла… – добавила Надежда ехидно.
– Но я же не знала, что это ее вещи! – возмутилась подруга. – Смотрю – лежат пустяки какие-то, я и взяла. Я ведь тебе говорила – у меня такое хобби…
– Ну, взяла и взяла, что уж теперь, – отмахнулась Надежда Николаевна. – Все равно сейчас это никого не интересует.
– Но как же, если ее убили?.. Полиция… улики… – растерянно пробормотала Машка.
– А что ты можешь им предъявить? Эту сережку? Допустим, ты докажешь, что серьга принадлежала Альбине, так на тебя еще и подумают… неприятностей потом не оберешься!
Мария вспомнила противного грубого полицейского и невольно поежилась.
Надежда Николаевна между тем разложила все находки в круг, посмотрела на них, склонив голову к плечу, переложила по-другому…
– Ну что ты на них уставилась? – проворчала Мария. – Видно же, что это случайный набор предметов…
– Может быть, да, а может быть, и нет… – Она еще раз переложила предметы на столе и наконец глубокомысленно произнесла: – Ага!
– Что? Что-нибудь нашла?
– Сама посмотри! Что ты видишь на каждой из этих «штучек»?
Мария внимательно посмотрела на свои находки и недоуменно пожала плечами:
– Ну не знаю… на некоторых что-то написано… вот на ложке надпись: «Общепит»… помню, такие были на посуде в заводских столовых, чтобы ее не уносили домой… и на ключе тоже какие-то значки… на пломбе, опять-таки, что-то выбито…
– Точно, на пломбе буква «Б» и какие-то цифры. На ключе надпись: И-374. Так иногда обозначают заводскую серию. Но и на остальных предметах тоже что-то есть.
Мария пригляделась. И правда, на огрызке карандаша стояла надпись: «Ш-2Т». Буква «Ш», наверное, осталась от слова «карандаш» после многочисленных заточек, а 2Т обозначало твердость грифеля.
– Но на других предметах ничего не написано…
– Как это – ничего? Вот на монете выбито: «50 Ere». Это какая-то мелкая скандинавская монета…
– Да, ты права… опять же на пуговице какой-то рисунок, похожий на букву.
Действительно, на прозрачной пуговице был вырезан узор в форме буквы Р, только повернутой в другую сторону.
– Но такой буквы нет! – запротестовала Мария.
– А если повернуть пуговицу вот так? – Надежда Николаевна перевернула пуговицу вверх ногами, и неправильная буква превратилась в мягкий знак – Ь.
– Осталась только сережка… Что на ней можно увидеть, кроме птички?
Надежда посмотрела серьгу на свет и сказала:
– Ну, во-первых, не просто птичка, а сова. А во-вторых… знаешь, раньше были такие детские картинки-загадки – найди на дереве рыбу или охотника… так вот, здесь можно найти букву. Видишь?
– Точно, буква Л, – согласилась Мария. – И что мы в результате получили?
– Сейчас посмотрим…
Надежда выписала все буквы и цифры на бумагу. Получилось следующее: Л; Общепит; И-374; Б-18; Ш-2Т; 50 Ere; Ь.
– Чушь какая-то! – авторитетно произнесла Мария.
– Подожди, мы еще только начали расшифровку! Давай теперь выделим из каждой «штучки» только первую букву. Может быть, это неправильно, но с чего-то ведь надо начинать…
– А у монеты впереди не буква, а цифры…
– А мы возьмем букву!
Теперь у Надежды получилось: ЛО И БШЕЬ.
– Понятнее не стало… – вздохнула Мария.
– Подожди, это еще не конец! Ты говорила, что сфотографировала находки, прежде чем забрала их?
– Ну да.
– Покажи снимок. Посмотрим, в каком порядке эти предметы лежали на земле.
Мария достала телефон и показала подруге фотографию.
– Ага, давай переставим буквы в том порядке, в котором лежали эти предметы. Первой идет пломба, это у нас буква Б… затем общепитовская ложка – буква О, за ней серьга – Л…
Буквы на бумаге выстроились в новом порядке: Б О Л Ь Ш И Е.
– Вот видишь, теперь мы получили вполне понятное слово – большие.
– Знать бы еще, кто или что эти большие… – протянула Мария.
– Да, хорошо бы… – согласилась Надежда, но сдаваться не собиралась. Наморщив лоб, она задумчиво проговорила: – Очень часто слово «большие» присутствует в названиях мест или населенных пунктов. Большие Бугры, Большие Поляны, Большие Колдобины…
– В детстве я отдыхала в деревне под названием Большие Грязи… сколько там было грибов! – мечтательно протянула Мария. – Белые, подосиновики…
– Вот видишь.
– Ничего я не вижу! Что нам дает одно это слово?
– А вот мы сейчас посмотрим…
Надежда включила поисковую программу и сделала запрос о населенных пунктах Ленобласти, в названии которых присутствует слово «большие». Программа выдала восемьсот девяносто названий.
– Да, действительно, слишком много вариантов…
Она сделала еще один запрос – о тех поселениях со словом «большие» в названии, которые расположены поблизости от их пансионата.
На этот раз список оказался куда меньше. На расстоянии до десяти километров не было ничего, а в круге радиусом двадцать километров обнаружились Большие Сараи, Большие Горки и какие-то странные Большие Колтуны.
– Да, действительно, непонятно, – сдалась Надежда Николаевна. – У нас слишком мало информации.
Мария, наблюдавшая за ней со стороны, насмешливо спросила:
– Ну что, теперь тебе здесь нравится?
– Что? – Надежда очнулась от мыслей и встретила взгляд подруги. – Ну…
– Надька, только не ври мне! Мы с тобой сколько знакомы?
– Столько не живут, – вздохнула Надежда, хотя дала себе слово этого не делать.
– Так вот, я знаю тебя так же хорошо, как ты – меня. И сейчас вижу, что ты в своей стихии, наконец-то тебе стало интересно. Ты хочешь расследовать это дело самостоятельно и поднести убийцу полиции на блюдечке с голубой каемочкой, вот!
Действительно, Надежда Николаевна Лебедева имела весьма необычное хобби. Она не вязала крючком, не собирала пазлы, не шила лоскутные одеяла и не клеила картины из опавших осенних листьев. Надежда расследовала преступления. Сначала она помогала друзьям и знакомым, попавшим в сложную ситуацию, потом случайным людям. И все было бы хорошо, если бы не муж, который был категорически против такого увлечения, утверждая, что Надеждин авантюризм не доведет ее до добра, что это опасно и так далее. Спокойный и выдержанный человек, Сан Саныч во время таких разговоров становился совершенно не похож на себя, кричал и даже стучал кулаком по столу и топал ногами. В общем, Надежда давала слово, что больше никогда и ни за что, и, разумеется, слово свое не держала. А потому тщательно следила, чтобы муж ни в коем случае не узнал о ее расследованиях, тем более что дела попадались и правда довольно опасные.
Короче говоря, Надежда Николаевна не приветствовала разговоры о своих приключениях, но сейчас, под ехидным взглядом Марии, не смогла соврать.
– Но ведь нужно что-то делать! По-твоему, я все придумала и никакого убийства не было?
