– Я так вовсе не думаю, – покачал головой Бартоломью. – Просто я следую наставлениям покойного мастера Уилсона. Помнишь, он учил нас не пренебрегать ни одной из возможностей.
– Ну, мой дорогой доктор, эта возможность столь маловероятна, что сам Уилсон вряд ли стал бы ее рассматривать, – усмехнулся Майкл. – С какой целью кто бы то ни было станет засовывать в сундук труп? Да и как это сделать? Я вполне могу допустить, что неизвестный злоумышленник притаился где-то в церкви и после того, как служители заперли ее на ночь, проник в башню. Но предполагать, что он притащил с собой труп, по меньшей мере нелепо.
– Итак, ты считаешь, что монах притаился где-то в церкви и, когда она опустела, поднялся в башню и взломал три необычайно крепких замка на крышке сундука. А когда с этим было покончено, он упал лицом в сундук и умер. Звучит не слишком убедительно. Полагаю, мастера Уилсона подобное объяснение не удовлетворило бы, – заявил Бартоломью.
– Почему? – возразил Майкл. – Ты же сам сказал, что этот человек, возможно, был нездоров, и волнение могло вызвать внезапный приступ, приведший к смерти.
– Да, но каким образом он, замертво свалившись в сундук, ухитрился закрыть крышку? – насмешливо вскинул бровь Бартоломью. – Ты же помнишь, де Ветерсет сказал, что крышка была опущена. Трудно поверить, что это сделал мертвец.
– Значит, ты подозреваешь, что здесь, в башне, был кто-то еще? – осведомился Майкл. – Но на каком основании ты сделал такое заключение?
– Очевидных оснований для этого нет, – согласился Бартоломью.
Он уселся на скамью, и Майкл опустился рядом, скрестив руки на животе.
– Я думаю, исходя из того, что нам известно, мы можем сделать несколько выводов, – изрек монах. – Итак, вывод первый. Скорее всего, человек спрятался в церкви, выждал, пока ее закроют, и пробрался в башню. Для того чтобы проверить, насколько вероятно это предположение, нам следует поговорить с церковным сторожем. Узнать, насколько тщательно он осматривает храм, прежде чем запереть двери.
– Вывод второй, – подхватил Бартоломью. – Человек, который лежит здесь перед нами, был клерком или монахом и, судя по его грязной одежде, несколько ночей провел под открытым небом. Возможно, он предпринял длительное путешествие; возможно, он несколько ночей подряд бродил вокруг церкви, решая, как и когда проникнуть в башню.
– Вывод третий, – продолжил Майкл. – По твоим словам, на теле нет следов насилия. Из чего следует, что человек скончался от внезапного приступа, вероятно вызванного страхом и напряжением.
Бартоломью кивнул в знак согласия.
– Мы можем сделать и четвертый вывод, – заявил он. – Этому человеку уже приходилось взламывать замки. По крайней мере с теми, что охраняли сундук, он разделался чрезвычайно ловко.
– Странно, что он не использовал инструментов, – заметил Майкл. – Самый опытный взломщик не может обойтись хотя бы без куска железной проволоки или чего-нибудь в этом роде.
Бартоломью подошел к сундуку и пошарил глазами по полу. Никаких инструментов там не было.
– Может статься, перед смертью он успел спрятать инструменты, – предположил врач. – Или же кто-то унес их.
– И мы снова возвращаемся к предположению, что здесь был кто-то еще. Этот кто-то унес инструменты и захлопнул крышку сундука. И тогда, разумеется, убийство – дело его рук, – сказал Майкл.
– Убийство? – переспросил Бартоломью. – Но на теле нет никаких следов, позволяющих говорить о том, что произошло убийство.
Некоторое время оба молчали, размышляя и сопоставляя факты и обстоятельства.
– Да, не забудь о том, что ректор рассказал нам о своем клерке, Николасе из Йорка, – нарушил молчание Бартоломью. – Этот человек внезапно скончался, и смерть его, явившаяся результатом лихорадки, казалась вполне естественной. Но в свете последних событий она начинает вызывать подозрения. За короткое время умерли двое, связанные с университетским архивом. Согласись, странное совпадение.
Бартоломью сдвинул брови и принялся барабанить пальцами по скамье.
Майкл вперил в него пронзительный взгляд.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Увы, я не в состоянии определить, отчего умер этот человек. И все же я не стал бы утверждать с уверенностью, что смерть его была естественной. Положим, у него вдруг остановилось сердце, он упал в сундук, и крышка захлопнулась сама собой. Но куда исчезли инструменты, без которых взломщик никак не мог обойтись? К тому же, осматривая труп, я не сумел обнаружить признаков, свидетельствующих о внезапной остановке сердца.
– И к чему мы пришли в результате? – вопросил Майкл, которого все эти рассуждения явно начали утомлять. – Монах, лежащий перед нами, не был убит и не умер естественной смертью. Замечательный вывод, ничего не скажешь. Противоречит всем требованиям логики и здравого смысла.
– Полностью с тобой согласен, – пожал плечами Бартоломью. – И все же повторю еще раз – любой телесный недуг, равно как и насилие, оставляет на теле очевидные следы. А здесь их нет.
– Что же мы скажем канцлеру? – спросил Майкл.
Бартоломью закинул голову и устремил рассеянный взор в потолок.
– Мы сообщим ему все, что нам удалось выяснить, – ответил он. – Скажем, что человек этот, скорее всего, бродячий монах. Что у него, судя по всему, был немалый опыт по части взламывания замков. Что умер он от неизвестных причин. И, наконец, мы поделимся с канцлером нашим предположением, согласно которому в башне побывал кто-то еще.
– Боюсь, де Ветерсет будет не слишком удовлетворен таким докладом, – изрек Майкл. – Как, впрочем, и епископ.
– А что ты предлагаешь, Майкл? Ввести их обоих в заблуждение? – спросил Бартоломью, изрядно утомленный затянувшимися словопрениями. Прикрыв глаза, он перебирал в уме различные болезни, при которых кожа приобретает желтовато-бледный оттенок.
– Разумеется, мы не будем никого вводить в заблуждение! – с досадой возразил Майкл. – Но нам следует найти убедительное объяснение тому, что здесь произошло!
– Пока что это невозможно, – заявил Бартоломью.
Он устремил сердитый взгляд на Майкла, который в задумчивости грыз ноготь большого пальца. Неожиданно это зрелище навело Бартоломью на новую мысль. Вскочив со скамьи, он приблизился к трупу, наклонился и стал рассматривать крошечный порез на большом пальце покойника. Порез мало чем отличался от обыкновенной царапины; тем не менее это было повреждение кожи. Опустив мертвую руку на пол, Бартоломью задумчиво взглянул на сундук. У него появилась ясная догадка, что именно деревянный ящик послужил причиной смерти. Бартоломью поднялся, дабы осмотреть замки.
Прежде всего он занялся замком, висевшим посередине. Взяв его в руку, он заметил крошечное лезвие, размерами не превосходившее ноготь на его мизинце. Бартоломью достал хирургический нож и осторожно надавил на лезвие. Оно сразу же скользнуло внутрь замка. Стоило убрать нож, и оно выскочило вновь.
