выбора у него не было. Он лишь надеялся, что Дэрроу поймет его.
Нельзя, чтобы коллега заметил его раздражение – любое проявление недовольства с его стороны доставило бы Уоргроуву удовлетворение. Эвершем был полон решимости не допустить этого. Он с напускным спокойствием, которого сам совершенно не чувствовал, поинтересовался:
– Как я понимаю, вы озаботились допросить всех в «Белой лани», не так ли?
Надеяться на раскаяние коллеги Эвершему точно не стоило, это было сильным промахом.
– У плохого мастера всегда инструмент виноват, Эвершем, – сказал Уоргроув с притворным разочарованием. – Я думал, вы славитесь знаменитыми дедуктивными способностями. Разве вы не должны были это понять и дать своим подчиненным соответствующие указания?
– С каких это пор вы считаете себя чьим-то подчиненным, Уоргроув? – Эвершем позволил себе посмеяться над фальшивой скромностью своего собеседника.
Будучи больше не в силах выносить язвительность Уоргроува, Эвершем встал из-за стола и, повернувшись к Рэнсому, который широко открытыми глазами наблюдал за беседой начальника и его коллеги, сказал:
– Пойдемте со мной. Мы собираемся поговорить с Лиззи Грейнджер, пока до нее не добрались остальные газеты. – В чем он решительно не нуждался, так это в том, чтобы все подробности ее встречи с вероятным убийцей попали на первые полосы дневных газет, прежде чем он успеет получить от Грейнджер какие-либо новые сведения.
– О, в этом нет необходимости, Эвершем, – холодно произнес Уоргроув. – Вскоре я сам займусь этим. Как только вы введете меня в курс дела. – Эвершем ощутил в затылке тревожное покалывание, но не успел он усомниться в словах Уоргроува, как тот добавил: – Дэрроу отстранил вас от этого расследования.
– Не городите вздор, – вырвалось у Эвершема. – Дэрроу не стал бы этого делать, не предупредив меня заранее.
– Ступайте и поговорите с ним сами, если не верите мне, – пожал плечами Уоргроув. – И как только закончите разговор, предоставьте мне эти новые сведения, и как можно скорее. Здесь предстоит много работы, и я полагаю, что вы сами не хотите откладывать отправление правосудия ни на минуту.
Эвершем так сильно стиснул челюсти, что у него заболели зубы. Не оглядываясь, он зашагал к лестнице и направился к кабинету старшего суперинтенданта Макса Дэрроу.
– Ничего не поделаешь, – сказал начальник, прежде чем Эвершем успел открыть рот, и указал ему на стул. Но Эвершем предпочел стоять, и Дэрроу вздохнул. – Ты не хуже меня знаешь, что, как только люди теряют доверие к методам расследования лондонской полиции, мы бессильны восстановить его.
– Но, сэр, я единственный, кто занимался делом Блюстителя заповедей с самого начала. – Эвершем старался не показать обиду, но за десять с лишним лет службы в Скотленд-Ярде его ни разу не отстраняли от расследования. Это даже больше, чем удар по самолюбию: гораздо важнее было то, что, пусть он и был виноват, его лишили шанса все исправить.
– Именно поэтому нам необходима пара свежих глаз. – Суперинтендант нахмурил густые брови. – Не хотел тебе говорить, но по этому делу поступили запросы не только от членов парламента, но и от министерства внутренних дел. Они требуют, чтобы Блюститель заповедей был как можно скорее пойман, и не желают, чтобы ты продолжал расследование.
Услышав эту новость, Эвершем тяжело опустился на стул, от которого ранее отказался. Он слышал о других детективах, ставших жертвами политических веяний и политического нажима, но наивно предполагал, что с ним подобное никогда не случится.
Жалость в глазах Дэрроу едва не выдала его истинных чувств.
– Знаю, это не то, что ты хотел услышать, сынок, но мое место тоже стоит на кону. Ты хорошо потрудился. Лучше, чем большинство твоих коллег. Посмотрим, как с этим делом справится Уоргроув.
– Но почему Уоргроув? – Эвершем даже не пытался скрыть отвращение в голосе. Теперь, когда Дэрроу отстранил его от дела, такие вещи, как раздраженный тон, его больше не заботили. – Сэр, он худший из расследователей. Небрежный и временами опасно некомпетентный.
– Довольно, Эвершем! – рыкнул Дэрроу. – Я принял решение, и критика коллег не убережет тебя от понижения в должности.
Его так и подмывало сказать Дэрроу, что именно из-за халатности Уоргроува Лиззи Грейнджер не была допрошена в качестве свидетельницы, но он понимал: возлагать вину сейчас будет просто неуместно и бестактно. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как тихо исчезнуть и зализывать раны.
– Чем прикажете мне заниматься? – спросил Эвершем, поднимаясь со стула.
– Внизу дел хватает. Поговори с Мэнтоном и спроси, есть ли у него досье, которые нужно рассортировать.
Плюнь Дэрроу ему в лицо, Эвершем вряд ли бы оскорбился сильнее. Увы, ему не оставалось ничего другого, кроме как принять эту горькую пилюлю и ждать, когда буря утихнет.
Пристыженный и униженный, он покинул кабинет суперинтенданта. Звук закрывающейся двери зловеще напомнил ему звяканье воображаемых кандалов, что будут удерживать его на месте, а расследование тем временем будет продолжаться без него.
* * *
– Это последний, миледи. – Флора положила третий и последний пакет с почтой на стол Кейт в редакции газеты.
В течение недели, прошедшей после разговора с Лиззи Грейнджер и выхода в свет первого тиража колонки Кейт и Каро «Дамский справочник пакостей», в редакцию газеты со всей страны сыпались письма с предположениями о личности загадочного человека, в компании которого Бетси Кример видели в последний раз.
К великому удовольствию Кейт и Каро, они также получили множество писем от женщин с благодарностью за то, что предложили женский взгляд не только на убийства, совершенные Блюстителем заповедей, но и на вопросы преступности в целом. «Даже если убивают не нас, – написала одна женщина из Сассекса, – мы сами должны навести порядок».
Кейт и Каро не удивились тому, что эти похвалы оттеняли другие, не столь приятные послания, авторы которых возражали против решения женщин затрагивать столь неприятные темы. В Англии все еще оставалось немало мужчин и женщин, возражавших против любого проявления прогресса. Даже когда тот способствовал общественному благу.
– Благодарю вас, Флора, – сказала Кейт молодой женщине в очках. – Не знаю, что бы я без вас делала.
– Осмелюсь предположить, что вы исчезли бы под рухнувшими стопками газет, – с улыбкой сказала Флора.
Обведя взглядом свой кабинет, заваленный грудами выпусков различных конкурирующих газет за последнюю неделю, Кейт была вынуждена признать, что ее помощница права.
– Отправьте это мисс Хардкасл, хорошо? – Кейт поправила стопку писем, которую отложила, чтобы их просмотрела Каро. – Я приготовлю следующую партию утром.
Прежде чем Флора успела ответить, в дверь кабинета ворвалась сама Каро с огромным сиамским котом на руках.
– Простите, что вмешиваюсь, – сказала она взволнованно. – Но я гуляла с Людвигом, когда услышала новость, и сразу поспешила сюда.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что на коте ошейник со стразами и привязанным к нему поводком. Словно почувствовав внимание в своей персоне, он начал вырываться из объятий своей хозяйки и в итоге соскочил на пол.
– Что случилось? – спросила Кейт, повернувшись
