или пока я не отработаю долг Лео?
Как насчет того и другого?
— Ты отработаешь солидный долг своего брата, а потом сможешь уехать, — говорю я вместо этого.
— И как мне это сделать? И сколько времени это займет? Как насчет моей настоящей работы? Моего дома? — она сыплет вопросами, все еще скрестив руки на груди.
— Твой работодатель будет проинформирован о твоих новых обстоятельствах. Твой дом будет содержаться до тех пор, пока ты не будешь готова вернуться в него. А что касается того, сколько времени это займет, все зависит от того, насколько ты хороша, — говорю я, пересекая комнату, пока не оказываюсь так близко к ней, что чувствую ее аромат. Это не духи. Он сладкий, как шоколад. Лосьон с маслом какао, которым она пользуется для кожи. Я видел, как она бросала его в сумку ранее.
— Хороша в чем? — шепчет она, и ее губы слегка дрожат.
Я не знаю, что делает меня жестче — дерзкая Катерина или дрожащая от страха Катерина. Я собираюсь вдоволь повеселиться с ними обоими. Но не сегодня. Пока нет.
Я мог бы повалить ее на эту кровать и трахнуть до бесчувствия, и она бы ничего не смогла с этим поделать. Как бы она ни боролась со мной и как бы громко ни кричала, никто не пришел бы ей на помощь.
— Делай все, что я тебе прикажу.
Она закатывает на меня глаза, и я подхожу ближе, пока не вторгаюсь в каждый дюйм ее личного пространства. У нее перехватывает дыхание, отчего эти чертовы сиськи еще больше натягиваются на застежки на ее униформе. Одно движение моего запястья, и эта чертова туника была бы распахнута, а ее грудь полностью обнажена. Я засовываю руки в карманы, чтобы удержаться от прикосновения к ней. Я могу сказать, что она хочет отступить и дать себе немного пространства, но она слишком упряма, чтобы отступить.
— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, — рычит она.
— Я не принуждаю женщин заниматься со мной сексом. Я, конечно, не обязан платить им за эту привилегию.
В ее глазах на мгновение появляется облегчение.
— С другой стороны, мои мужчины… ну, это совсем другое дело.
— Я — я ни с кем не занимаюсь сексом, — заикается она, и слезы выступают у нее на глазах, когда она отходит от меня, прижимаясь спиной к окну. — Я бы предпочла, чтобы ты убил меня, чем держал здесь, как какую — то платную шлюху, для развлечения твоих мужчин.
В ее глазах ужас, которого не было мгновение назад, она скрывает секрет, и сейчас он мерцает прямо под поверхностью. Я почти чувствую это, но она хорошо его скрывает. И я ловлю себя на том, что делаю что — то совершенно несвойственное моему характеру.
— Ты была медсестрой, верно? Так что я уверен, что у тебя есть другие таланты, которые пригодятся вместо этого, Катерина, — уверяю я ее.
Я выхожу из комнаты, прежде чем дам ей еще какое — либо указание на то, что я кто угодно, но не монстр, которым она меня считает.
— Меня зовут Кэт. Я ненавижу Катерину, — кричит она мне вслед.
Это то, на что похоже ощущение дежавю? Потому что я слышал эти слова раньше. Я оборачиваюсь. И вдруг оказывается, что это было шесть лет назад, и я смотрю на чье — то другое лицо, когда мы стоим в этой комнате. Мы стояли здесь точно так же, и она сказала почти те же самые слова. За исключением того, что Николь предпочитала Никки, а она никогда не была моей пленницей. Она была здесь по собственному выбору. Пока не перестала.
У меня сжимается в груди, когда шестилетний гнев и тяжесть всей секретности и лжи поднимаются из моего нутра, угрожая выплеснуться наружу, пока я не затолкаю все это обратно, туда, где ему место.
— Ты в порядке? — голос Кэт вырывает меня из прошлого, напоминая, что то время в моей жизни давно прошло. — Ты выглядишь так, словно только что увидел привидение.
— Может быть, — бормочу я, и она растерянно моргает. — В любом случае, чувствуй себя как дома, пока я не решу, что с тобой делать.
Что — то нечитаемое мелькает в выражении лица Кэт.
— За исключением моего кабинета, ты вольна исследовать дом. Но попробуй сбежать, и я передам тебя своим людям, чтобы они делали с тобой все, что им заблагорассудится. Ты поняла меня?
— Да.
— София готовит ужин около восьми. Ты можешь есть, где захочешь, но сегодня вечером приезжает мой отец, поэтому я бы предпочел, чтобы ты поела в своей комнате.
— Я бы все равно предпочла поесть здесь, — съязвила она.
— Конечно, ты бы так и сделала. Не очень — то ты общительный человек, не так ли?
— Ну, вы скажите мне, поскольку, кажется, вы чертовски много знаете обо мне, мистер Моретти, — огрызается она.
Тот проблеск уязвимости, который она позволила мне увидеть минуту назад, исчез, и ее броня прочно вернулась на место. Что хорошо, потому что она будет нуждаться в этом, пока она живет здесь.
— Я считаю своим долгом знать все, что можно знать о моих врагах, мисс Эвансон.
Я выхожу за дверь и закрываю ее за собой. Мне нужно чем — то заняться, чтобы отвлечься от огненной дикой кошки, потому что разгуливать здесь с полупостоянным стояком — не мое представление о хорошем времяпрепровождении.
Может быть, мне стоит просто трахнуть ее и покончить с этим. Выкинуть ее из головы, чтобы я мог сосредоточиться. За исключением того, что я не хочу просто взять Кэт; я хочу владеть каждой ее частичкой. И хуже всего то, что я абсолютно понятия не имею, почему.
Глава 3
Данте
Он опаздывает, как обычно, это один из его многочисленных недостатков, которые я презираю. Его опоздания — еще одна из его игр разума.
— Вы хотите, чтобы я подождала, с подачей ужина, сэр? — спрашивает София.
Я бросаю взгляд через стол на Максимо, который жует палочку от коктейля и барабанит пальцами по столу. Он не терпеливый человек, особенно когда дело доходит до еды, и я чувствую, как его раздражение разносится по комнате.
— Мы дадим ему еще несколько минут, — говорю я со вздохом.
— Как
