Вам известно, что война, свирепствующая в Европе вот уже тридцать лет, крайне жестока и изнурительна для всех. Всюду царят нищета и запустение. Германия разорена ужасающим образом. Знаете ли вы, что на берегах Рейна уничтожены почти все деревни? Голод и опустошение на немецких землях таковы, что военные действия ведутся отныне не по стратегическим замыслам, но лишь с целью захватить города и села, способные обеспечить существование оккупационной армии! Эта бойня ныне лишена всякого смысла, и с ней надо кончать.
Помолчав, он заговорил серьезным тоном:
— Вместе с тем очень важно, чтобы наша страна не потеряла за столом переговоров то, что уже завоевала ценой крови. В 1636 году папа Урбан Восьмой предложил посреднические услуги, однако протестантские князья отвергли его вмешательство. Сейчас переговоры возобновились, и все стороны согласны принять участие в мирной конференции. На самом деле одновременно состоятся две конференции. Одна в Мюнстере, между Францией и империей, вторая в Оснабрюке, между шведами и империей. На конференции соберутся полномочные представители Франции и Швеции, германских княжеств, Соединенных провинций, Испании, Португалии и Святого престола. Цель их — раздел Европы, приемлемый для всех. Вам известно, мсье, как происходят конференции такого рода?
Не ожидая ответа, он продолжил:
— Каждая страна посылает нескольких послов с советниками и секретарями. Наши переговорщики учитывают предложения, сделанные другими переговорщиками, — порой частным образом, порой открыто. В подобных случаях они посылают курьеров в мое министерство, а я информирую монсеньора Мазарини. Затем мы составляем ответ, иногда выдвигая контрпредложения, курьеры же или гонцы отвозят эти памятные записки нашим полномочным представителям. Все это отнимает много времени и весьма рискованно. Разумеется, наши послания не должны попасть в руки врагов, но случается всякое, к тому же депеши могут просто похитить. Естественно, в нашей переписке мы пользуемся шифром. Противники используют те же методы, и их послания также зашифрованы. Вы догадываетесь, какую важную роль в дипломатической деятельности играет кодирование.
В Клермонском коллеже, знаменитом учебном заведении иезуитов, где Луи провел школьные годы, он много занимался правом, поскольку собирался стать нотариусом, хотя больше увлекался математикой. Его учитель, страстный поклонник Галилея и Коперника, дал ему понятие о логике, и, хотя науку чисел он знал недостаточно, у него сложилось некоторое представление о кодировании и методах шифровки.
— Вы знакомы с Антуаном Россиньолем,[7]шевалье? — спросил Бриен, судя по всему любивший задавать вопросы, на которые мог ответить он один.
Луи отрицательно покачал головой.
— В 1626 году принц де Конде осаждал Реальмон в Лангедоке, где засели мятежники-гугеноты. Город выглядел неприступным. Конде уже подумывал снять осаду, когда его людям удалось схватить гонца с письмом от осажденных. Это было скверное и совершенно невнятное стихотворение. В генеральном штабе принца предположили, что речь идет о секретном послании, но разгадать его никто не мог. Один офицер вспомнил тогда о местном дворянине по имени Россиньоль, который страстно увлекался математикой и криптографией. За ним тут же послали.
Антуан Россиньоль родился вместе со столетием и с ранней юности выказал себя гением шифровального дела. Он прочитал стихотворение за один день. В этом послании осажденные просили порох и боеприпасы, в которых жестоко нуждались. Принц вернул в Реальмон расшифрованное письмо, и гугеноты сдались, поскольку поняли, что их врагам все известно!
Ришелье, узнав об этом необычном подвиге, взял Россиньоля к себе на службу в качестве главы шифровального бюро, которое занималось подготовкой секретных депеш. Во время осады Ла-Рошели он без труда разбирал все послания протестантов. Удивительная способность взламывать вражеские коды и шифровать наши депеши самым надежным образом обеспечила ему блестящую карьеру. Он пользуется величайшей милостью Ее величества.
Я говорю об этом затем, чтобы вы поняли: Россиньолю известны все государственные тайны, и он стоит выше всяких подозрений.
Бриен на мгновение умолк, а затем добавил:
— Тем не менее, мы располагаем сведениями из надежного источника, что вот уже несколько месяцев Испания и, возможно, Соединенные провинции знают содержание наших самых конфиденциальных дипломатических посланий.
— Вы уверены? — с тревогой спросил Луи.
— Да, уверены! — вмешался Ле Телье. — У нас тоже есть шпионы.
Он посмотрел на Бриена и сделал тому знак продолжать.
— Вы понимаете, шевалье, что мы не сможем участвовать в конференции в Мюнстере, если противники будут читать нашу корреспонденцию. Следовательно, этому нужно положить конец.
— Есть несколько способов узнать содержание секретной депеши, — заметил Луи. — Можно перехватить ее и, зная код, расшифровать, но можно также получить незашифрованное послание.
— Именно так. Мы изучили все эти возможности. Наши враги могут узнать шифр двумя способами: либо они его получили — или купили — у предателя, либо у них есть человек, более талантливый, чем Россиньоль, и этому неизвестному гению удалось взломать код.
— Возможно ли такое? — удивился Луи.
— Очень трудно, но все-таки возможно, и даже Россиньоль признал это. Вспомните, что сделал он сам при осаде Реальмона.
— Но для этого нужно, чтобы противники захватили наши послания, — сказал Луи.
— Верно, мсье Фронсак. Как правило, они доставляются тремя разными курьерами. Поэтому нельзя исключать, что один из курьеров был подкуплен нашими врагами. Кстати, для конференции в Мюнстере мы собираемся набрать отряд неподкупных гонцов, назначив командиром Мориса де Колиньи, если герцог Энгиенский даст согласие, поскольку мсье де Колиньи находится, сейчас, в его армии.
— Я знаком с Колиньи, — заметил Фронсак, — я был с ним при Рокруа. Это талантливый и достойный человек. Вы сделали хороший выбор.
— Ах, да, вы же были при Рокруа, я и забыл! — с некоторой досадой бросил Бриен. — Но, возвращаясь к вашему последнему замечанию, мы не думаем, что наши депеши были захвачены, а потом расшифрованы. Мы больше склоняемся к версии об измене в недрах самой шифровальный службы мсье Россиньоля.
Луи удвоил внимание. Бриен же продолжил:
— Мсье Россиньоль использует для шифровки депеш то, что называют реестрами. Он внес в них изменения, и нам стало известно, что Испания узнала содержание депеши, кодированной с учетом этих изменений.
— Стало быть, это означает, что в наших службах есть шпион?
— Вот именно. В том самом шифровальном бюро, за которое отвечает Антуан Россиньоль.
— Сколько человек там работает?
— Под началом Россиньоля четверо служащих, причем все они были выбраны не только за свои познания в области чисел, но также за верность королевству и безупречную честность. Тем не менее, один из них, несомненно, шпион. Есть кое-что и посерьезнее. Мы опасаемся, что в сейф, где хранятся реестры для кодирования, проник кто-то посторонний.
