в машине может на какое-то время стать моей жизнью. Все лучше, чем бетонные ботинки. Я беру свои балетки из ящика, где они прячутся. Они мне сейчас слишком малы, но я держу их при себе. В детстве я всегда мечтала стать балериной и была так горда, когда мама купила мне туфли и отвела меня на мой первый урок. На том уроке мне сказали, что у меня нет того, что нужно, и мама снова отвела меня домой. Я отказалась от этой мечты в девять лет. Я храню эти туфли, чтобы они напоминали мне никогда больше не отказываться от своей мечты.
Мои приоритеты — зарядное устройство для телефона и деньги, спрятанные под матрасом. Там больше, чем у меня в банке, но я все равно зайду в банкомат и выброшу карту. Я все еще пытаюсь понять, как убежать от мафии и как далеко они будут искать меня. Действительно ли я стою таких усилий? Был ли Эндрю?
Мое сердце колотится в груди, когда я, спотыкаясь, иду по тускло освещенному коридору обратно к двери. Сейчас середина ночи, и все, что мне хочется, это спать, но эта ситуация не будет ждать рассвета. Стены словно приближаются ко мне, заставляя меня торопиться убраться из города.
— Сосредоточься, — шепчу я себе. Мне нужно спланировать свой следующий шаг. Когда они поймут, что я сделала, приедет полиция. Они поймут, что это я. Я не беспокоюсь о них; жизнь в тюрьме будет прогулкой в парке по сравнению с тем, что меня действительно ждет.
Закинув сумку на плечо, я прощаюсь с жизнью и спускаюсь по лестнице к входной двери. Моя рука тянется к защелке и начинает ее поворачивать, когда ботинок врезается в входную дверь, заставляя ее открыться. Я теряю равновесие и падаю, когда кто-то толкает меня внутрь.
— Эй! — я протестую, хватая биту, которую держу у двери, и встаю на ноги. — Я звоню в полицию, — подумала, что, вероятно, это не очень хорошая идея, учитывая то, что я уже сделала сегодня вечером.
— Я бы не советовал этого делать, — раздается сверху ровный голос. Я стою, поднимая биты, но когда вижу в дверях красивого мужчину, не могу заставить себя замахнуться. У него темные волосы, короткие по бокам и более длинные на макушке, сексуальная щетина и глаза, такие же темные, как его черная рубашка и дорогой черный костюм. Теперь это мужчина, ради которого я бы станцевала. — Положи биту, пожалуйста, мисс.
Вау, сексуально и изысканно. Татуированная рука хватает биту и тянет; несмотря на все мои усилия, он вырвался из моей хватки. Возможно, у меня нет сил ударить кого-нибудь битой по лицу, но я не брезгую пнуть его по голени.
Он крепко хватает меня за предплечье, когда я пытаюсь дать ему пощечину. — Расслабься, и никто не пострадает.
Если я побегу, он будет преследовать меня. Я не дам ему этого приглашения.
— Ну и что? Ты собираешься просто избить меня, а потом уйти? — спрашиваю я, больше надеясь на то, что меня отпустят, чем на драку.
— У нас есть несколько вопросов относительно твоего местонахождения сегодня вечером.
— Нет. Пожалуйста. Я ничего не имела в виду. Что бы он ни сказал, это ложь.
— Я уверен, что у тебя есть для меня вполне разумное объяснение, — говорит мистер незнакомец, приглашая себя в крошечный коридор. Поэтому я предлагаю себе дать ему по яйцам. — Теперь полегче, котёнок, — он поворачивается, запирая меня между ним и двумя мужчинами, все еще стоящими в дверном проеме. Бегство в свою комнату может быть моим единственным шансом. Он преследует меня, как только я бросаюсь к лестнице. На протяжении всего пути я уверена, что он мог бы схватить меня в любой момент, но он этого не делает. Мой заботящийся о безопасности преследователь ждет, пока я благополучно окажусь на лестничной площадке.
Мистер незнакомец останавливается позади меня. Его рука нежно обвивает мою талию, а чья-то рука сжимает мое горло.
— За женщиной не следует так гоняться, — шепчет он мне на ухо. — Давай я отведу тебя вниз, чтобы мы могли поговорить.
— А если я откажусь? — я бы пнула его еще раз, если бы не была босиком и не чувствовала бы удары так же сильно, как он.
— Тебе нечего меня бояться, моя дорогая. Я Зейн Уайтхолл, советник картеля Тэйер, и я знаю, как обращаться с женщиной, — его нос щекочет мою щеку, когда он соблазнительно представляется. — Однако мои люди не так хорошо образованы. Откажись, и им придется тащить тебя вниз, а никто из нас этого не хочет, не так ли?
Если он позволит своим головорезам сделать это, кто знает, что еще он им позволит?
— Ты можешь быть разумной, не так ли, котенок? Убери эти когти и играй спокойно?
Со вздохом я смягчаюсь, снова расслабляясь в этом незнакомце, чьи лапы лежат на моем теле. Он не должен чувствовать себя так хорошо, прижимаясь ко мне. Он не должен так хорошо пахнуть. Черт побери, я не хочу пробовать его на вкус. Я хочу спуститься с ним вниз только ради своей собственной безопасности, вместо того, чтобы его головорезы избивали меня.
Правда, просто для безопасности.
— Пожалуйста, не убивайте меня. Это была не моя вина, — я пытаюсь высвободиться. И потерпеть неудачу.
— Тише, котёнок. Не заставляй меня причинять тебе боль, — его пальцы напряглись на кратчайшую секунду. — Никто не собирается тебя убивать.
Что, черт возьми, со мной не так? Я больше рада тому, что меня называют котенком, чем волнуюсь, что он угрожал причинить мне боль. Никто раньше не называл меня котенком, и я думаю, мне это нравится. Почему меня всегда привлекали плохие парни в дизайнерских костюмах? Он подталкивает меня к лестнице, но я не переворачиваюсь, потому что у него дьявольская улыбка. Второй толчок ставит меня на вершину лестницы. Возможно, он пытается отсрочить это, но этот человек столкнет меня с лестницы, если придется.
— Разве мы не можем просто цивилизованно поговорить об этом? — я протестую. Зейн Уайтхолл, может, и джентльмен, но то, что он со мной делает, это просто… горячо!
Нет. Дикарь, жестокий или подлый. Да, Жас, ты идиотка, он подлец.
