раз даже не обидевшись. — А я все-таки верю, что пока пью, ничего со мной не случится!
— Кроме белой горячки! Она уже стучится к тебе!.. Посмотри на себя! Эти сны о многом говорят!
— Нет у меня никакой белой горячки… Да! — вспомнил Фомин. — Я тебе не рассказал самое интересное. Потом появился еще один человек и спас меня.
— Не вижу ничего интересного.
— Интересно здесь то, что этот человек из другого моего сна! Помнишь, я тебе рассказывал?
— Конечно! Я же их все записываю. И перечитываю на ночь!.. Напомни только какой? Тоже, небось, кошмар?
— Нет, там бред…
Фомин был настолько же серьезен, насколько и пьян. Голова приятно шумела, почти урчала от тройной дозы very special old perfomance.
— Тихий такой бредик. Ну, помнишь, этот человек, Доктор, мне еще сказал, что я, как и он, какой-то то ли преобразователь, то ли трансформатор пространств. Ну, как-то так…
— Точно, трансформатор! Понижающий!.. Все правильно: он доктор, он уже так необходим, что приходит к тебе прямо во сне! Только там еще с тобой и можно что-то сделать. Действительно, бред какой-то!..
Фомин не слушал Ирину.
— Он, кстати, меня и предупреждал о том, что за мной охотятся. Представляешь, в другом сне предупредил о том, что в этом за мной будут охотиться?
— Да?! — восхитилась Ирина. — Ну передавай ему от меня привет! Скажи, что я внимательно слежу за всеми вашими перемещениями и тоже жду вызова!.. Не алкоголиков-то берете? Или туда только героев-космонавтов, вроде тебя?
Она уже издевалась над ним вовсю, не скрывая и не сдерживаясь.
— Не знаю, — пожал плечами Фомин.
Пыл рассказчика в нем угас. Зачем он все это рассказывает, запоздало подумал он. Ирина теперь точно считает его сумасшедшим алкоголиком.
— Просто это не совсем обычный сон, слишком необычный, — пробормотал он, с удивлением глядя на пустые бокалы из-под коньяка: а эти-то когда он выпил?
Сразу, как видение, возник Леша еще с двумя порциями. Фомин покачал головой, бармен сделал круглые глаза. Ты не заболел, с искренним сочувствием спрашивали эти глаза. Фомин махнул рукой.
— Но больше ни-ни! — строго предупредил он Лешу.
— Не физиологично! — предупредил и Леша его.
— Вот кто тебя спаивает! — понимающе протянула Ирина.
Лешу как ветром сдуло.
— Леша?.. Ты что! — отмахнулся Фомин. — Он лучше меня знает, сколько мне надо выпить. Вот когда я в другом баре бывает перебор, а с Лешей никогда.
— Я не знаю… Ты хоть понимаешь, куда ты катишься?
— Да никуда я не качусь! Ты хотела узнать, почему я такой, вот я и пытаюсь объяснить, в том числе и эти сны!. Ты что действительно не помнишь? Я же тебе рассказывал!
— Да с тобой рехнуться можно, столько ты всего рассказываешь! То ты в ссылке, то какие-то толстые… теперь доктор!.. Господи, о чем мы говорим? Я сама с тобой стану больной!
— Вот! — обрадовался Фомин. — Доктор, правильно! И теперь он меня спасает!..
— А-а! — вспомнил он еще. — Это же он сказал мне про то, что пьяным меня не возьмут, те ничего не говорили!
— Ну, слава Богу! А то я уже начала волноваться: им нужно, а они говорят… — Ирина смяла сигарету в пепельнице. — В общем, я поняла. Ты пьешь, чтобы тебя не забрали в дурдом эти толстые, а этот… доктор тащит тебя в свой дурдом, родной, где вы — трансформаторы, вместе гудите с утра до вечера…
Ирина выразительно показала на бокалы.
— Сейчас вы в ссылке из своего дурдома. Мечтаете вернуться. Он хороший. Я правильно все рассказала?
Ирина взяла последний, еще не выпитый, бокал коньяка у Фомина из рук и залпом опрокинула его содержимое в рот. Он уныло смотрел на нее, пока она, со слезами на глазах, торопливо закусывала лимоном.
— Нет! — сказал он мягко, но упрямо. — Неправильно! Он хочет, чтобы я ему помог.
— В чем? Ну чем ты ему можешь помочь, алкоголик несчастный?..
Ирина была на грани, она снова взглянула на свои часики и достала зеркальце, карандаш. Фомин вздохнул…
— Могу помочь закрыть дыру, — осторожно сказал он.
— Что?! — Ирина выпрямилась и внимательно посмотрела на него; на ее красивом, немного скуластом лице, со смугловатым заревом востока, было написано отвращение.
— Какую дыру?!! Ну все! — захлопнула она пудреницу. — С меня хватит!.. Иди, закрывай свою дыру или еще чего, а с меня этой пьяной чуши довольно!
— Ну, это так называется, жаргон такой, — стал оправдываться Фомин, пытаясь удержать одевающуюся Ирину. — На самом деле это разрыв в пространстве… дыра…
— Оставь меня!.. — Выдернула руку Ирина. — Я долго терпела, я даже сегодня еще думала… — Она оборвала себя на полуслове. — Неужели ты действительно не понимаешь, какой бред несешь, романист хренов?! Пространство, ссылка, дыра!.. Это же паранойя, Андрон! В голове у тебя дыра, а не в пространстве!
Высказав все это на одном дыхании, Ирина решительно направилась к выходу. Перед самой дверью она остановилась, поискала что-то в своей сумочке, нашла, и бросила к ногам Фомина ключи под аплодисменты немногочисленных посетителей. Сцена была словно из французского кино: «дыра», выяснение отношений, бросание ключей, — в общем, пятый элемент в действии…
— Ключи! — сказала Ирина.
Круто развернувшись, она натолкнулась на входящего в бар крупного мужчину. Подняв голову и оценив габариты того, с кем столкнулась, Ирина нервно хохотнула:
— Вот кстати! Вас здесь уже неделю ждут!.. — И сделала приглашающий жест в сторону Фомина.
Мужчина, а он был действительно необыкновенно широк, да еще и в толстом сером пальто и шляпе, несмотря на середину жаркого лета, удивленно посмотрел на Ирину. Но ее удивление было гораздо большим: в дверь протискивался еще один такой же тип, в таком же сером пальто и шляпе, а за ним виднелся третий! И тоже весь в
