Теперь его пренебрежительно называли “Город бедняков и должников”, что было близко к истине.
Ничего, я ещё сделаю его городом богачей! У этого места действительно огромный потенциал, нужно только его реализовать.
Вскоре я подошёл к дому, который выглядел более-менее прилично. Он был трёхэтажным и построенным из гранитных кирпичей. Их явно завезли издалека. Стены, украшенные орнаментами с изображением кобры, и огромные окна. Судя по их виду, потолки были очень высокими.
Да, мой отец построил неплохой особняк. Теперь это было последнее жилищное имение в моих руках.
Я остановился перед тяжёлыми металлическими воротами и ненадолго впал в ступор. Как же мне туда войти, я же мёртв. Точнее, жив, конечно, но обитатели особняка то об этом не знают!
Ну и ладно, нечего мусолить, я решил пойти напролом. Просто расскажу им всё как есть. Тем более, здесь только слуги. Близких родственников у меня не было, возможно, только какие-нибудь двоюродные.
Я не стал стучать и просто открыл двери. Они были зачарованы и не пропустили бы незнакомца, но я был полноправным хозяином. Кстати, на девушку из подземелья они тоже не сработали, видимо, потому что она была со мной.
В доме было светло, здесь на освещающие кристаллы не скупились. Первой меня увидела молоденькая служанка лет двадцати. Миленькая длинноволосая блондинка с большими… Глазами, курносым носиком и веснушками. Она носила чёрное траурное платье, ясно по кому.
Она выпучила глаза и секунд десять на меня пялилась. Потом начала щипать себя и даже кусать за руки. Надо бы её остановить, но я не помнил её имени.
– Слушай, – начал я. – Созови всех слуг, у меня важные новости.
Этим я её окончательно добил, она резко развернулась и побежала.
– Вадим Петрович, Вадим Петрович! Призрак! К нам пришёл призрак его сиятельства! Я говорила вам не хоронить пустой гроб, а теперь он нас всех с собой заберёт!
Что ж, реакция ожидаемая. Хорошо хоть сознание не потеряла. Если пробелов в памяти графа нет, то Вадим Петрович именно тот, кто мне нужен.
Вскоре в коридор вошёл старик, весь покрытый морщинами, с седыми, коротко остриженными волосами. Одет он был в строгий чёрный костюм, напоминающий английских дворецких. Он был старым, но не выглядел дряхлым, идеальная осанка и уверенный взгляд кричали, что он ещё многих переживёт.
Посмотрев на меня, он удивлённо вскинул брови. Это что ещё за хрень!? Я ощутил, будто по мне поползли сотни слизней, мерзость какая.
Я активировал зрение змеи и, мягко говоря, был в шоке.
Вадим уж точно не был обычным стариком. На данный момент он был самой “яркой” личностью, на которую я смотрел этим взглядом.
Цветов было множество, намного больше, чем у девушки у меня в руках. И сияли они намного ярче. Он был универсалом, великим порталистом на службе у рода Кобровских.
Старейший и вернейший слуга, Вадим Прокобровский, проживший невероятно долго. Он давал клятву ещё моему деду более трёхсот лет назад! А для юного графа был наставником и по этикету, и по физической подготовке.
Сейчас от него тянулось несколько цветных полосок ко мне. Он проверял, точно ли я последний представитель рода, или ловушка, присланная врагами.
С помощью магии можно сделать очень многое, так что я понимал его беспокойство. Поэтому не стал останавливать, хотя ощущение было не из приятных.
– Прошу прощения за свои действия, ваше сиятельство, – глубоко поклонившись произнёс он. – Я должен был убедиться, что мои старые глаза меня не обманывают.
– Всё в порядке, собери слуг в столовой. Мне многое нужно вам рассказать, – ответил я. Но сразу вспомнил, что есть ещё одно важное дело. – Возьми девушку и выдели ей покои. Накорми и подлечи, если необходимо. Все вопросы потом.
Он взял её у меня из рук и, поклонившись, удалился. Служанка, наблюдая за нами, всё сильнее бледнела.
– Прошу, простите меня, господин! Я ошиблась, не признала, простите меня, – рухнув на колени, закричала она.
А вот это мне совсем не понравилось. Я подошёл и поднял её за руку. Стараясь как можно мягче улыбнуться, я ответил ей.
– Прекрати. Я не собираюсь тебя наказывать. Более того, с этого момента я запрещаю тебе так вставать на колени передо мной. И никаких господинов. Александр Андреевич будет достаточно.
Она продолжала испуганно смотреть на меня, но всё же кивнула. Не привык я к такому преклонению. Всё-таки в душе я не аристо.
На “вы” пусть обращаются, всё-таки подчинённые. Но вот господинов и сиятельств мне не надо. Разве что только на людях.
Вадим весьма быстро исполнил мой приказ. Уже через десять минут передо мной стояли все слуги особняка. Всего было четыре служанки, десять стражников и сам Вадим. Они все таращились на меня, а кто-то вообще то ли молился, то ли извинялся.
Столовая выглядела роскошно. Потолки высотой в четыре метра, прямоугольный стол из красного дерева с белой скатертью. У стен стояли статуи прекрасных нимф. Действительно, место достойное обеда графской семьи.
Я не стал тянуть и рассказал им всё как есть. Про встречу с коброй, подземелье у барона и побег. Опустил только информацию про спасённую девушку и своё перерождение. Про первое я расскажу только Вадиму, а вот про второе никому.
Спустя тридцать минут поражённые слуги разошлись, и мы с Вадимом остались наедине. Он выжидательно смотрел на меня, ожидая указаний. Для начала я попросил принести мне еду. Я голодал больше суток и сейчас ощутил это особенно ясно.
– Итак, давай приступим, – решил я начать разговор, пока готовится еда. – Коротко опиши положение рода, у меня могут быть провалы в памяти после милостивого воскрешения от богини.
Оказалось, у меня есть ещё владения помимо особняка. Доля в железной шахте где-то южнее и государственные ценные бумаги. Правда, приносят они всего тысяч двадцать пять в год, что для графа невероятно мало.
– Постой, что ты сказал? – остановил я его не в силах поверить в услышанное. – Какой у меня долг?
– Вы должны миллион восемьсот тысяч рублей, – повторил он сумасшедшую цифру.
– Каким образом? – коротко спросил я.
– Ваш отец погряз в конфликтах с родом Ужовых и потерял многие предприятия. Он начал занимать, чтобы платить зарплаты наёмникам и продолжать походы на изнанку.
Старик, похоже, принимал свой рассказ близко к сердцу. Он был верным слугой, наблюдавшим за падением своего рода, его можно понять.
– Но его надежды не оправдались,
