Моэм написал книгу «Rains»; примечательным в этой гостинице было также то, что обслуживающий персонал состоял исключительно из рослых женщин бодлеровского типа с неотразимыми улыбками.
После того как я устроился в гостинице, до обеда оставалось еще больше часа. Решив не терять времени даром, я отправился на экскурсию в город на готовом вот-вот развалиться такси с еще более разбитыми амортизаторами, чем пользующиеся печальной известностью колымаги Гаваны под громким названием автомобили. На поворотах машину все время заносило в сторону бушующего моря, хотя мы плелись со скоростью черепахи. Мы поехали еще медленнее после того, как наш путь пролег через деревню. А так как был праздник, проезжая часть была запружена людьми. В самом центре толпы с важным видом восседал деревенский староста, весьма импозантный пятидесятилетний мужчина с мощным обнаженным торсом, председательствуя на церемонии, о которой я раньше не один раз читал. Одну за другой ему подносили циновки, и он с видом знатока внимательно осматривал дары своими огромными миндалевидными глазами и оценивал качество работы пухлым указательным пальцем. Похвалы удостаивались плотно связанные fine mats, известные по описаниям антропологов; а так как на их плетение уходило много времени, они имели большую ценность и свидетельствовали об уважении, с каким односельчане относились к старосте.
В десяти часах лета от Лос-Анджелеса и Голливуда с его картонными дворцами и оглушительными дискотеками текла размеренная жизнь, и мне вдруг показалось, что я очутился в прошлом веке, а может быть, и еще раньше.
Подобные потрясения переживаются быстрее, чем осмысливаются. Однако я точно знаю, что именно с этой минуты Тихий океан навсегда покорил мое сердце. Немного позже я вспомнил путешественников прошлого, и замечательное творение Дидро «Приложение к путешествию Кука», и всех «добрых дикарей» из мифов XVIII века. Здесь не было ни «дикарей», ни «добрых» людей в примитивном понимании этих слов, как у Руссо, а просто-напросто мужчины и женщины, не обремененные, как мы, технократическим высокомерием и меркантильными интересами. В тот год, когда я побывал в Паго-Паго, в гостинице был, как мне кажется, единственный во всем городе телевизор, да и тот с таким нечетким изображением, что я тут же отказался от мысли увидеть на экране хоть какое-то отражение происходивших в мире событий. Одна из особенностей путешествий в отдаленные края состоит в том, что о конце света, если он все же произойдет, люди узнают лишь на следующий день.
Больше чем некоторые африканские народы, которые все же остаются не менее притягательными своей естественностью, отсутствием притворства и хитрости, не говоря уже о ложной скромности, какую мы демонстрируем всякий раз, когда оказываемся на европейских пляжах и в ночных заведениях, жители многочисленных архипелагов Тихого океана еще совсем недавно умели оказывать стойкое сопротивление тлетворному влиянию Запада. Здесь с первого взгляда проникаешься уверенностью в том, что жизнь на островах не менялась с давних времен. Ни тефалевые сковороды, завезенные в единственный магазинчик Апиа на западном Самоа, ни корзины, сплетенные из искусственных волокон, которые я видел в руках домохозяек в Наинди на островах Фиджи, ни даже транзисторные радиоприемники у детей местных богатеев на островах Тонга, ни несколько допотопных автомобилей в Порт-Морсби, ни даже бюстгальтеры «мирабелла» на Маркизских островах, которые женщины начали носить после одной из проповедей местного епископа, — ничто не смогло внести нового в размеренную жизнь аборигенов. Отказ в сигарете на Новой Гвинее, где проживают папуасы, может стоить вам жизни, так как вас могут обвинить на вполне законном основании в отсутствии душевной щедрости. На Фиджи отказ от услуг местной красотки рассматривается как оскорбление местных обычаев, то есть провинность, за которую прощают только иностранцев, людей непосвященных. Готовясь к путешествию в Порт-Морсби, я заранее положил в карманы две пачки сигарет. Что же касается Фиджи...
Мне хотелось бы признаться в этой части своего рассказа, что я не смог остаться беспристрастным и полюбил Океанию. Невозможно что-то дельное написать, не испытывая ни любви, ни ненависти. Я нашел там нечто такое, что могло произойти со мной в другой жизни. Я был в восторге от того, как величественная матрона, кормилица последнего короля, с удивительным достоинством выставив вперед пышную грудь, следила строгим взглядом в находившемся в Апиа ресторане «Туситала» (в переводе «Рассказчик историй», названного в честь Роберта Луиса Стивенсона) за порядком в обеденном зале; меня поразило, как в один ненастный вечер официантки гостиницы «Rainmaker» подавали мне традиционное блюдо из лангуста, словно танцуя фарандолу; мне по душе пришлась хитрость плутоватого торговца товарами местных ремесленников в Порт-Морсби, когда я попросил у него образчик Cargo Cult; меня удивил мальчишка из Тонга на пляже, когда он торжественно заявил, видя мои приготовления к купанию, что местная «религия» запрещает купаться по воскресеньям, и протянул мне в качестве компенсации за несостоявшееся удовольствие цветок плюмерии; я нашел забавной страшную в своей свирепости улыбку почти обнаженного папуаса с перьями на голове, когда он выхватил у меня из рук фотоаппарат со словами, что мне следовало бы сменить фокус для съемки местного пейзажа; меня позабавили плодоядные летучие мыши в клетках в «Туситала», похожие на плюшевых медвежат, которые дремали вниз головой в зонтиках из черного каучука и казались совсем безобидными, что тем не менее не помешало им, не изменив позы, слопать все мои бананы; меня потрясла до глубины души предупредительность молодого человека на Маркизских островах, когда он соскочил с лошади, чтобы уступить седло, увидев, как я запыхался, идя по крутой тропе; я никогда не забуду грустной улыбки новозеландского шофера такси, который на мой вопрос о причине плохого настроения ответил, что он из племени маори, как будто этим можно было все объяснить; я собственными глазами видел хижины на Самоа, у которых убираются на день соломенные стены потому, что считается: честным людям нечего скрывать от соседей, и обитатели этих лачуг преспокойно раздевались на глазах у всех, кто проходил мимо; меня тронула трогательная забота горничной в Порт-Морсби, которая принесла в мою комнату букет цветов, когда я не смог выйти из гостиницы из-за оживленной перестрелки под окнами, справедливо решив, что столь близкие выстрелы вызывают у меня некоторое беспокойство...
Меня поражала предупредительность местных жителей, оставшаяся от былых времен, когда незнание обычаев не ставилось в вину только в том случае, если оно не было преднамеренным или же проявлялось иностранцами, которых всегда встречали с распростертыми объятиями, однако без кротости на лице и, тем паче, подобострастия...
Острова Тихого океана населены с
