Опасения не подтвердились. На землю брякнулся мятый бутыль с яркой надпись на этикетке “Блейзер”. Внутри даже еще что-то плескалось. Я смачно облизнулся, а потом скривился, вспомнив этот незабываемый вкус деревенского детства. Почуяв неладное, печень предательски ёкнула.
Чтобы успокоить впечатлительный орган пришлось брезгливо пнуть початый флакон с элитным пойлом нцатилетней выдержки в разрастающуюся кучу мусора. Следом в эту же кучу полетел гандон, судя по всему использованный. Возможно даже мною. Дырявый носок, три полупустые пачки “Святого Жоры”. Вершину мусорной пирамиды украсил граненый стакан, покрытый какой-то коричневой дрянью.
Спустя пару часов, старушка юности моей, отмытая до состояния “ипать-привет, как чисто” сверкала в лучах заходящего солнца так, что одной рукой я полировал бензобак, а другой вытирал слезы счастья. На первый взгляд к покатушкам все было готово. Но…
- Обломинго, - констатировал я, разглядывая совершенно пустой бак, в котором не то что бензина, даже запаха его не было.
Вместо знакомого аромата разбодяженого семьдесят шестого из бака перло олифой.
Из размышлений о превратностях судьбы и летучести бензина меня вывел рев мотоциклетного мотора в равных пропорциях смешанный с мальчишескими воплями и треском ломающегося штакетника.
- Таран - оружие героев, а в нашем случае — дебилов, - провозгласил я и отправился на разведку.
Картина за воротами, что называется, была маслом. Любимый бабкин палисадник, который она берегла хлеще, чем кащей ту иглу, подвергся вероломному вторжению мотоциклетной братии в лице Чижика. Я по “Чезетке” его опознал.
- Видимость — ноль. Иду по приборам? - поприветствовал я пилота. - Ты, дебил или как? С закрытыми глазами катаешься?
Из куста пионов раздалась нечленораздельная речь замешанная на боли и непечатных словесных оборотах великого и могучего. Спустя несколько секунд из зарослей восстал и источник голоса.
- Ты шлем задом наперёд носишь? Или на ощупь катаешься? – наседал я. - А белая трость тогда где?
Окинув меня злобным взглядом, юный байкер вытаращил на меня глаза и замахал руками.
- Ты, пенсия, какого там вчера накрутил? - вопил Чижик. - Нубас, зашквар на изи подкинуть решил? Хочешь, чтобы я рипнулся? Точнее, чтобы батя меня рипнул за этот чермет, который ему дороже меня? - наступал Чижик.
- Стоять, миллениал. Я не понял. Нихрена. Голос на два тона пониже, когда со старшими разговариваешь. А потом внятно и по делу, - скорректировал я юнца.
- Пранкануть меня решил?
- Про русский язык слышал? В нём есть слова. Подлежащее там. Сказуемые. Если эти слова выставить в правильном порядке, получается предложение. А если поменять слова местами то рождается интонация. Например, наша Таня громко плачет. Или — плачет наша Таня, громко. Понимаешь? Это и есть великий и могучий русский язык. Напряги башку, тиктокарь, и попробуй внятно изложить суть своих мыслей, - взывал я к разуму подрастающего поколения.
- Ты чего такой токсичный? Байтишь меня? – буркнул малой.
Я нихрена не понял. Но было видно, что парень разошелся. Кровь, сочившуюся из разбитого носа, не замечал. Да и джинсы разорванные по шву на заднице его по ходу волновали меньше, чем его драндулет.
- Сученыш, ты забыл что не в интернете? - уловив суть начал заводиться я. - Сюда иди. Будем учить тебя вежливости и русскому языку, если родители не научили, - проорал я, решив, что школьник меня недурственно так обложил на неизвестном мне наречии.
Словесная перепалка зашла в тупик. Решил действовать проверенным способом: привлечь в качестве аргумента штакетник. А там и поговорим на понятном языке. Дрын поддался легко. Малой завис, и, прикинув хер к носу, удрал в закат.
- Беги, Форест, беги, - проорал я вслед легкоатлету, помахивая дрыном. - А я пока тебе мотик до ума доведу, чтобы знал, как со старшими разговаривать.
Месть я решил сотворить донельзя примитивную, но действенную. Выкрученные ниппеля полетели в бензобак. А через минуту компанию им составили и бронепровода. Удовлетворившись, я вместо обломанной подножки подставил под мотик "терпилу" — пенёк, что валялся во дворе и присев на завалинку с наслаждением закурил.
- Да, а деревенька то изменилась. Раньше то дома досками подгнившими были обшиты, а сейчас сплошь китайским сайдингом, - подивился я, окидывая затуманенным ностальгией взором родные пенаты. – Как говорится, и до нашего захолустья тяга к дешевым понтам добралась. Не русская глубинка, а техасский колхоз какой-то, - вздохнул я, делая финальную затяжку.
Не успел бычок отправиться в последний полет, как из-за поворота, ревя мотором выскочил внушительных размеров внедорожник. Красивый полицейский разворот и четырехколесный монстр застыл буквально в паре метров от бабкиного палисадника, едва не смяв “Чезетку”. Стоило навороченной тачке замереть, как водительская дверь едва не слетела с петель от сильного удара.
- Это кто это тут такой бесстрашный? - проорал владелец внедорожника с видом хозяина вселенной вываливаясь из салона.
Я молчал, стараясь сохранить спокойствие. Хотя в присутствии тучного мужчины с тяжелым взглядом злого начальника всего и вся, сделать это было непросто. Чтобы унять дрожащие руки я вновь вооружился оторванной штакетиной.
- Штангисты и каратисты по одному. Остальные можно кучей! - подбодрил я себя, примеряясь к куску дряхлого дерева.
- О как, - отчего-то обрадовался мужик.
Я знал что внешность обманчива и уже прикидывал пути отхода, но толстячок с такой скоростью метнулся к багажнику и появится вновь поигрывая внушительных размеров бейсбольной битой. Запахло жареным, а в морду получать не хотелось совершенно.
- Бать, вломи ему, он твой мотик сломал и мне в ухо заехал, - подначивал мужика малолетний пилот “Чезетки”.
