с Цезарем сдружилось.
А вот за местных жителей вполне стоит переживать. Она же жрёт очень много, прямо очень-очень. Людьми она вряд ли питается, да вот только мне от этого спокойнее не становилось. Так что взяв лошадь в ближайшем постоялом дворе и оставив несколько монет, я помчался на всех парах в сторону не столь далёкой деревушке.
Там я и обнаружил то, что заставило моё сердце пропустить удар. Казалось меня уже ничем нельзя было удивить, но увиденное смогло парализовать меня своей неожиданностью. Прямо на улице стояли и кричали люди, бряцания наспех сделанным в деревенской кузне оружием. Кистени и палицы в руках, злые гримасы на лицах и уверенные кличи. Я ещё не мог разобраться слов, но… кажется это либо бунт, либо что ещё похуже.
И мне очень хотелось верить, что Красавица с Цезарем тут ни при чём.
Глава 4
— Флорианы уже совсем оборзели! Их наёмники ходят по нашим землям и убивают наших детей! Доколе мы будем это терпеть⁈ — громко восклицал самый высокий и при этом весьма хорошо сложенный мужчина. — Сначала они просто нас запугивали, а теперь убили Вильбура и похитили Алексиара! А разве не он продолжил помогать нам, когда культ Ароса посадил в казематы Кайла⁈ Тогда мы смолчали, не хватило смелости поднять голову! Но я спрашиваю ещё раз: есть ли в вашей деревне кто-то способный встать рядом с нами⁈ Вы ведь ещё не забыли, кто убил Ужас Рудокопов⁈
— Что здесь происходит? — буркнул я, останавливая лошадь и спешиваясь прямо в снег.
— Какого… ты же Алексиар? — удивилась бабка, покосившись на меня.
— Да, а что?
И постепенно наступала тишина и всё больше взглядов переводилось на меня.
— Живой, — произнёс лесоруб, после чего стряхнул снег с плеч и поковылял обратно в избу.
— Значит на том и порешим, — буркнул и его сосед смолокур.
Постепенно все начали расходиться, а ко мне навстречу вышел как раз тот высокий мужчина, в котором я узнал старого знакомого из поселения Вермилион.
— Но как? Мы думали тебя убили наёмники, — приобняв меня произнёс он.
— Похитили, затем повели на юг, чтоб не попасться в руки рыцарей Лорафорнов. Хотели по Судьбе вниз сплавить, но там на нас напали южные разбойники и… и с ними мы смогли договориться, после чего я сегодня утром прибыл в Кролир.
— А мы тебя уже хотели искать. Собрали вон, толпу.
— Ага, вижу.
С момента моего похищения прошло довольно много времени. Однако толпа собралась только сегодня. Всё же все они простые смертные, ожидать большего от них не стоило. Хотя сам факт подобного уже грел душу. Мужики с деревень собрались зимой, когда в некоторых местах снега по колено, чтобы пойти искать меня. Вряд ли бы они проделали и пятую часть пути до Судьбы, но всё же это лестно.
Так или иначе толпа начала расходиться, радуясь что всё закончилось хорошо и не придётся сражаться с наёмниками. Ведь даже те, кто взял в руки оружие и попёрся сюда, не особо горел желанием сражаться с профессиональными воинами. У многих дети и родители остались, только уважение и чувство долга заставило их добраться хотя бы до места, где меня похитили.
Хотя лично мне казалось, что ничего подобного даже в теории было невозможно. Да, я помогал многим, как и Кайл. Но как уже было сказано, ради Кайла толпы не собрались. Может из-за того, что он сам сказал этого не делать. А может из-за безразличия народа. Я во многих деревнях был, у них у всех свои проблемы и заморочки. Много раз меня пытались обмануть, подсовывали порченное зерно и мясо с запашком.
Жизнь штука тяжёлая, а в суровые реалиях Раздробленной Империи сострадание, честность и искренность становятся неподъёмным ярмом, которое тебя убьёт. В результате в очень многих поселениях царил холод, страх и мнительность. Даже несмотря на то, что я помогал им порой за оплаченную Шиваль де Лоном идею, они всё равно старались найти подвох, ждали обмана и какой-то подставы.
И в основном так вели себя смертные постарше, те кто уже успел застать одну или даже две маленькие, но невероятно ужасные междоусобные войны. Это научило их видеть во всём врага, готовиться к тяжёлой зиме, врать в лицо, чтобы сохранить лишнюю жменю муки и со спокойным сердцем смотреть на умирающего с голода или от болезни соседа. Даже сложно представить сколько от такого безразличия умирает смертных.
Красавицу я нашёл в том же постоялом дворе, где её и оставлял.
— Кормил её, чистил, пару раз даже истории рассказывал, а то она скучала. На прогулки тоже ходил, всё же взаперти ей тяжко сидеть. С волком было попроще, — рассказывал молодой конюх, почёсывая зевающую Красавицу. — А ещё она нас от диких хищников защищала. Охотник говорит, что большинство зверей чувствует её запах и боится даже к границе деревни подходить.
— Спасибо. Я пока скакал сюда уже о самом худшем думал. Всё же она есть много и…
— Ну да, хозяин говорил, что лучше её выгнать. Пусть в лесу охотится. Но на что там зимой в лесу охотится? Тем более у неё же со зрением проблемы. Волк ваш и вовсе одомашненный, в диком лесу точно бы не выжил.
— И как же ты уговорил хозяина оставить её тут?
— Как-как… за свой счёт, — ответил конюх и потупил взгляд.
Я сразу всё понял и достал из своего кошелька несколько золотых монет, которые были наивысшего номинала на землях Лорафорнов. Хотя наверное дворяне для своих сделок используют и более крупные, а следовательно с большим содержанием золота, деньги.
— За сопутствующие риски, — буркнул я и хлопнул ошарашенного конюха по плечу. — Охотнику тоже передай часть, наверняка он тебе с мясом помогал.
— Но…
— Бывай.
Да, мяса за эти две недели было потрачено куда меньше, как и время конюха стоит сущие медяки. Однако я всё равно заплатил больше. Во-первых, потому что очень обрадовался, что всё закончилось хорошо. Во-вторых, как уже сказал, в оплату пошли и сопутствующие риски. Никто не знал вернусь ли я, заплачу ли и так далее по списку. Так что несколько золотых монет вполне заслуженная плата.
— Ну не смотри на меня так, я не виноват что меня похитили, — тихо говорил я, выводя на улицу и Цезаря. —
