Надюха, чё тебе? Эй? — он позорно щёлкает пальцами перед моим покрасневшим лицом, пока я с доскональной точностью сканирую его внешний вид.
Я вообще помню, как говорить? Что есть слова и нужно складывать их в предложения?
— Где у вас тут уборная? — спрашиваю, хотя знаю здесь всё наизусть, а он приподнимает бровь, в изумлении указывая пальцем вдоль коридора. — Ясно! — выпаливаю, будто с обидой.
Разворачиваюсь и ухожу в ту сторону, понимая, что испытываю к нему столько разношёрстных эмоций, которых и показать-то толком не могу. Он бы никогда не понял меня, и это безумно бесит.
Как только захожу в ванную комнату, закрываю щеколду, прислоняясь спиной к деревянной поверхности. Вспоминаю то, что увидела…То, что пыталась разглядеть…Боже…Такой большой и такой охрененно красивый.
Пытаюсь выдохнуть, закрываю глаза, но стоит прикрыть веки, как снова вижу его эрекцию. Вот моя фотографическая память и сыграла со мной злую шутку! Теперь его член будет мне сниться!
Боже, боже, боже!
Судорожно снимаю с телефона блокировку и вижу там ещё одно новое сообщение.
Руслан Адов: «Но ты вкусная. Я бы тебя трахнул, если бы не твоя выходка с пощёчиной…Разложил бы тебя в одной из кабинок, откуда бы ты потом не смогла сама выйти…».
Я вдруг перестаю дышать. В трусиках в мгновение всё горит.
Но к своему великому огорчению, медленно осознаю, что у него стоит на другую бабу…Он вышел ко мне со стояком после этого сообщения.
А эта самая баба — я… И я от него тоже взмокла…
Он считает меня вкусной?
Глава 5
(Рус)
Мне ясно то, что нихрена не ясно. Что с ней, блядь, вообще происходит?!
Мы всегда ровно общались. А тут что-то в голову ударило. Я ведь вроде не обижал её никогда, так чего вытворяет? Странная просто по жести.
Сегодня и так день не айс, так ещё и этот бешенный стук в дверь. На секунду подумал, что землетрясение магнитудой в девять баллов, а ни хрена. Всего лишь Наденька в дверь постучала. Ураган, блин, а не девочка. Надо бы Кирюхе сказать, что она порой не контролирует свои заскоки.
Снова беру в руки телефон. Та незнакомка молчит, а мне, собственно, больше добавить нечего. Всё озвучил, как есть.
Но настолько, блин, сегодня вымотался, что вырубает в девять вечера.
Просыпаюсь только утром и сразу же мчу по делам. Во-первых, сделка с поляками, во-вторых, много чего ещё интересного. Некогда валяться без дела.
А как только решаю всё, понимаю, что и вовсе потеряюсь на неопределенный промежуток времени, потому что всплывают всё новые подробности по отцовским сделкам и людям, которые так или иначе с ними связаны…
* * *
Два с половиной месяца уходит на то, чтобы прочесать все звенья цепи и скрыть кровавый след, который я оставил в поисках грёбанного Фила. Слишком много шестёрок. Дохрена исполнителей, а до заказчика я так и не могу добраться. К нему не подкопаться с какой стороны не посмотреть, и это злит. Это дико лютейше злит. Как бы отец меня не убеждал, что пора забыть и переключиться на дела, я не могу этого сделать. Тот, кто виноват в смерти моего ребенка ходит по этой земле…Он не наказан. Он живёт. Дышит со мной одним воздухом, существует.
И я буду не я, если не уничтожу его.
Ситуация с Глебом и Катериной прискорбно гнетёт меня. Отец и так все уши прожужжал про ту полячку, а ерунда с жучком в его кабинете изрядно потрепала нервы всей семье. Только вот что-то нихрена не складывается. И знаю, что сам Глеб от меня дохрена скрывает. С его взрывным характером жди беды. Для меня самое главное сейчас подстраховать, чтобы не наделал дел, поэтому приходится ставить к нему охрану и частенько самому приглядывать. В очередной раз вернувшись в Москву еду в оставшийся клуб. После того как «Джипси» сгорел, а другие два мой дорогой братец стремится толкнуть ниже рыночной стоимости, подумать и расслабиться особо негде. В свою квартиру я больше не езжу, но и продать её не могу. Рука не поднимается.
В родительском доме всё тоже не так, как того хочется. Не приводить же туда шкур в самом деле…Только здесь. Только в клубе можно выпустить пар и не беспокоиться о телесных связях.
Вновь открываю переписку с той девчонкой. С того раза мы с ней немного разыгрались. Дальше переписки не заходило. Сколько бы не предлагал видео-еблю, она наотрез жмётся. Переписываемся, сука, как школьники…
Да на другое у меня сейчас и времени нет. Разве что на быстрые отсосы в клубешниках и честно врученные за это айфоны.
Руслан Адов: «Ты сдала экзамены? Может всё же вернешься на родину на денёк другой и трахнемся уже как взрослые?».
Знаю, что ответит. Учится в Варшаве на дизайнера. Некогда ей сюда кататься. Да и хрен знает, зачем я это у неё выпрашиваю. Вообще испытываю странное желание писать ей какую-нибудь дичь.
От банального «как ночка» до ещё более банального «спасибо за дрочку».
Анжелика Царёва: «Ммммм…Я бы с радостью, но не могу, дорогой. Даже ради твоего члена».
Руслан Адов: «Ты просто ещё не распробовала».
Анжелика Царёва: «Ну да. Уверена, что там есть, на что поглазеть. Одни глаза твои чего стоят».
Руслан Адов: «Твои тоже. Когда трогал их, мечтал раздвинуть и зайти в обе дырки сразу».
И это я не про глаза вовсе…Похер мне на глаза…Похер…
Анжелика Царёва: «Ах, Русланчик, ты бандит!».
Бля. Бесит это её Русланчик. Меня так кроме неё в жизни один человек только называл. Волкова. Отчего-то испытываю раздражительность, когда думаю об этом.
Руслан Адов: «Я сам скоро прилечу и выебу тебя. Не отвертишься».
Сворачиваю переписку и злюсь. Дико злюсь. Бросаю это гиблое дело, нахожу какую-то давалку в зале и тащу ту в кабинку, поставив на колени.
То и дело закрываю глаза и представляю ту девку в
