всё будет как раньше, то теперь два года будет Черненко Генеральным. Он ничего плохого не сделал. Хорошего тоже ничего, но два года у нас есть. Нужно чтобы тебя бросили искать. Так что, собирайся, завтра утром едем в «Заветы Ильича».
— Собирайся, да у меня трусы одни! — опять глазами сверкнула.
— Купим. Я тут на четырёх работах с августа пашу. Скопил немного. Даже много, по нонешним меркам. Завтра с утра в магазин и в Гольево.
— Хорошо. А ты ещё их частушки помнишь? — и ржёт. Ну вот вернулась прежняя Дюймовочка.
— Легко. Записывай:
Я приехала в колхоз
Имени Мичурина.
Знала, тама отъ…
Словно сердце чуяло…
Глава 3
Событие седьмое
Ностальгия — это когда хочется вернуться, а некуда.
Стас Янковский
Волгу в Гольево лучше было не светить, и Костик решил позвонить Вольфу Николаевичу Седых в издательство Прогресс.
— Дядя Волеслав, я замечание по книге кубинца написал. Можно вас попросить, чтобы меня отвезли в Гольево, а я шоферу отдам заметки? — а чего друг отца сто раз приказывал, можно сказать даже, при любой проблеме обращаться. Если сжигание трёх человек в Москве — это не проблема, то что тогда вообще проблема⁈
— Без проблем… Слушай Костик, а чего там мне сейчас Дементьев звонил по Крокодилу и по Рыбинску? Ты какое отношение к Рыбинску имеешь? — голос был напряжённый, волновался за него Волеслав Николаевич.
— Шуточную вещицу про ЭВМ написал для «Зелёного портфеля» Юности, а Дементьев говорит, что для них слишком остра, предложил передать в Крокодил.
— Про ЭВМ? Ладно. Поговорю я с Женей Дубровиным. Пусть глянет. Нужно вас познакомить ещё. Теперь по Рыбинску? — голос теплее не стал. Да, лезть в политику в СССР опасно.
— У нас соревнования через неделю в Рыбинске. Вспомнил, что где-то читал, что Андропов там учился.
— Читал? Где ты такое мог прочитать? Я и то не читал.
Вот так попаданцы и сыпятся. А где он мог прочитать?
— Я не помню, дядя Волеслав, возможно, не читал, а слышал. А что не правда?
— Да. Дела. Нет, я узнавал, позвонил куда следует, всё правильно, учился и жил в Рыбинске Юрий Владимирович. Слышал? А я вот не слышал. Ладно. Замнём. А что по кубинцу Хосе этому?
— Я не знаю, как это публиковать. На русском точно нельзя. Там порнография. И противно так описано, словно это не любовь, а животная случка…
— Мать твою, Костя, ты меня прямо поражаешь сегодня! Тебя там не подменили?
— Взрослею. Двадцатый год идёт…
— Да, а ведь вчера ещё с ободранными коленками бегал. Добро, приедет водитель. Новый у меня теперь. Лавр кличут. Лаврушка. Почти ровесник твой. После армии. Он дороги не знает, подсказывай. — На той стороне провода помолчали. — Рыбинск, значит? Он в Карелии ещё… Ладно, Костя. Это уже не твоё дело. А идея хорошая. И вовремя. Через час пришлю Лаврушку. Собирайся.
По дороге пришлось заехать не в один, а аж в два магазина. В ГУМе в 200 секции не оказалось подходящих размеров женских трусов. Расхватали. Одни парашюты остались. Пришлось возвращаться в квартиру, доставать из тайника чеки и ехать в «Берёзку». Там всё же отыскалось женское нижнее бельё нужного размера. Стоя в сторонке Левин с усмешкой вспоминал, как сам ностальгировал по советскому прошлому. Плохое забывается быстро. Мозг так устроен. Выбрасывает негатив, чтобы не свихнуться. Очереди и тотальное отсутствие всего. Ерунда, зато были секции и кружки бесплатные. Мальчишки во дворах в футбол играли. Люди в гости друг к другу ходили. Да, кое-чего не хватало. Женское бельё, над которым смеялся Ив Монтан? Слышал Владимир Ильич, что, будучи на гастролях в СССР, специально певец скупал в магазинах женские трусы (панталоны утеплённые) и лифчики, а потом в Париже показывал всем и ржал над СССР. Даже выставку женских трусов из Союза устроил на каком-то приёме. А у нас считали его другом СССР и чуть ли не коммунистом. Всё это мозг забыл. Зато давали бесплатно квартиры. Давали. Самое интересное, что в Германии, которая ФРГ, тоже давали и до 2023 года, когда их перебросило в сказку страшную, так и продолжали давать. И все чиновники там ездят на работу на собственных автомобилях и без всяких мигалок. И никому в голову даже не придёт выдать мэру какому Гелендваген с личным шофёром. Это просто работа — мэр. Какой нахрен автомобиль? А чем ты лучше своего зама или работника отдела, им тоже автомобиль? А учителю? Нет — это другое. Зачем тогда в мэры идти, если автомобиля с шофёром не будет⁈
Почему в СССР были очереди? Мало было магазинов. Почему было мало магазинов при наличии лучшего в мире статистического аппарата и Госплана, который потом модно стало хвалить? Не хватало людей в промышленности? Почему? Низкая производительность труда. Почему? Отсутствие инструмента нормального. Почему?
А почему через несколько лет магазины будут ломиться от продуктов и не сто сортов колбасы будет, а двести? И при этом коров станет в десять раз меньше. С восьмидесяти миллионов поголовье упадёт до восьми. А молока в магазинах будет — залейся. И ответ, что это порошковое из Аргентины — ложь. Сто процентов, что везут. И сто процентов, что разбавляют. Но это мизерная часть. Хлеб, в смысле — зерно, стали не покупать, а продавать за границу? Почему? А всё поэтому — восемьдесят миллионов коров, которые не дают молока, всё одно нужно кормить, в том числе и зерном. И синих куриц, которые не набирают вес и мрут, как мухи, нужно кормить зерном, а курятины они не дадут.
— Володька, ты чего завис, — трясла его за рукав Марьяна, — Я уже купила, поехали.
— Поехали.
Рыжов оказался как раз в коровнике. Рацпредложение Костика внедрял. Тот зашёл туда как-то, председателя искал, и поразился, как на самодельных тачках женщины навоз вывозят и на спине мешки с комбикормом тягают.
— Нужно узкоколейку проложить внутри с тележкой на электроприводе. Ещё Корчагин узкоколейку строил, шестьдесят с лишним лет прошло, дядя Коля.
Николай Петрович не отмахнулся и добыл рельсы, добыл списанную дрезину за сумки джинсовые и колбасу копчёную у железнодорожников, и рабочих сразу добыл, чтобы это всё собрали. Возможно Левин революцию и не совершил, но смотреть, как испытывают этот агрегат было приятно.
— Дядя Коля, привёз я Анну. Вот она. Можно она в
