что мои родители и не родители мне вовсе. Но я ничего им не говорила, молча продолжая хранить эту тайну, о которой теперь знали уже трое.
Отец вернулся подвыпившим и хмурым. Я повернула свое лицо к сеням из которых вышел Везнич и тот самый старик, которого я встретила днем у колодца. Оляна была удивлена появлением незваного гостя, хотя это не помешало ей набросится с упреками на мужа, отчитывая его за пьяный вид.
— Замолчи! — повысил голос Везнич и кивнул на старика, — Вот, я привел тебе решение твоей проблемы, — добавил он холодно.
— Это еще кто? — я повернув голову увидела, как Оляна стоит перед мужчинами, уперев кулаки в бока. Лица я ее не видела, да и свет свечи вряд ли бы позволил мне его разглядеть, но я прекрасно знала, как выглядит эта женщина, когда находится в гневе, — Мне не нужны в моем доме побирушки!
— Рот прикрой, — неожиданно резко перебил жену Везнич. У Оляны случилось до смешного наоборот. Удивленная поведением мужа она уронила нижнюю челюсть, но больше не издала ни звука.
— Вот, этому человеку нужна наша дочка. Старшая! — сказал Везнич и мое сердце остановилось…Я зажмурилась и уткнулась лицом в подушку, словно это могло спасти меня от решения так называемого отца. Мне показалось, что это просто страшный сон, и сейчас я проснусь и все будет как прежде, но я ошиблась. Крепкая рука схватила меня и стянула с лавки.
Больно ударившись боком, я охнула и открыв глаза увидела перед собой пьяное лицо Везнича. От него разило спиртным и потом, а затем меня толкнули вперед, к тому месту, где стоял старик.
— Это она! — сказал Везнич и я подняла глаза на незнакомца.
Люди, которых я раньше считала своей семьей теперь показались мне такими чужими, как и этот незнакомец. Старик склонился ко мне и бросил взгляд на мои косы. Улыбнулся.
— То, что надо, — сказал он.
— Я же говорил, девка видная, — пробормотал пьяно Везнич, — Одни волосы чего стоят. Внимание будет привлекать, это верно, как и то, что меня зовут Везнич!
Старик не отрываясь смотрел на мои огненно-рыжие волосы, а затем мягко спросил:
— И как тебя зовут, красавица?
— Верея, — ответила я еле слышно, уже понимая, что произойдет дальше.
— Собирай свои вещи, девочка, — и старик распрямив спину, обратился к моему отцу, — Я беру ее, — и прямо на моих глазах полез в карман, а затем выудил из него кошель и развязав тесемки, высыпал на сухую ладонь несколько монет. Отсчитал какую-то сумму и передал Везничу, а остаток ссыпал обратно.
— Так вы что, забираете нашу дочку? — удивилась Оляна. Кажется, к ней только что вернулась способность разговаривать и несмотря на возмущенный тон, она выглядела счастливой и только что не улыбалась во весь рот. А Везнич толкнул меня к кровати, сказав наставительным тоном:
— Собирайся, дочка.
Я подняла глаза на мужчину, чувствуя, как они наполняются слезами.
— Не надо, — только и сказала я, а затем меня грубо отпихнули в сторону.
— Собирайся, я сказал! — рявкнул Везнич.
Я всегда считала, что именно он хорошо ко мне относится в нашей семье, но сейчас даже Оляна не позволила себе ко мне прикоснуться. Она только смотрела на меня сияющими глазами и при этом старалась безуспешно изобразить печаль.
— Свою дочку вы бы не отдали! — сказала я зло и метнулась к кровати.
Мне во след послышался удивленный вздох, а затем хлесткое:
— Так ты все знала? — это голос отца.
— Да, — я даже не обернулась, принявшись скручивать одеяло, а затем достала из-под лавки котомку, с которой обычно ходила к отцу, когда носила ему еду на выпаску. Запихнула туда все свои скромные пожитки, а постель скрутила веревкой. Я была зла на этих людей. На тех, с кем жила столько лет, с кем делила кров и еду, на тех, кого любила и считала своей семьей. И сейчас я неожиданно сама захотела уйти, понимая, что даже если Везнич каким-то удивительным образом сжалится и оставит меня, что само по себе уже невозможно, то я все равно не смогу жить с этими людьми.
Подошла к спящей сестренке. Поцеловала ее в пухлую щеку. Бросила прощальный взгляд на брата и обвела взглядом дом, который забудет меня едва я переступлю его порог.
…Мы уходили в ночь, не оставшись даже переночевать. Как оказалось, потом, старик повел меня в таверну, где снимал угол. Он ничего не говорил мне, пока мы шли мимо колодца, того самого, из которого я утром таскала воду. Ничего не сказал мне старик и когда мы зашли в полупустую таверну и поднялись в комнатку, что снимал купивший меня человек. Он лег спать на лавку, положив под нее свои вещи. Я постелила себе на полу, хотя сильно сомневалась, что смогу уснуть после того, что произошло, но ошиблась. Едва голова коснулась поверхности подушки, как я буквально провалилась в сон. А поутру меня разбудили тихие шаги и шуршание. Я открыла глаза и увидела, что это старик ходит по комнате и собирает свои вещи, запихивая их в дорожный мешок.
— Проснулась? — спросил он, поглядев на меня. Я кивнула, заметив, что голубые глаза мужчины какие-то слишком добрые. Он смотрел на меня так, как никогда уж точно не смотрела Оляна и очень редко глядел Везнич.
— Зачем я тебе? — спросила прямо.
Старик улыбнулся и сел на кровати, вытянув длинные ноги.
— Мне нужна помощница, — сказал он, — Я уже стар и один не справляюсь, потому и решил взять себе ребенка, чтобы обучить его танцам или песням. И мы вместе будем ходить от одного города к другому, из одной деревеньки в другую. Я буду петь и играть, а ты… — он замолчал и чуть прищурил глаза, — Вот ты что умеешь, девочка?
Я села на одеяла и задумалась. Действительно, что я умела такого, что могло подойти этому человеку.
— Петь точно не могу, — отозвалась я, — А вот танцевать…Наверное лучше танцевать! — и подняла глаза на улыбающееся лицо старика.
— У тебя очень яркая внешность! — заметил он, покосившись на мои спутанные после сна волосы, — Это то, что мне надо, — он несколько мгновений молчал, разглядывая мои рыжие косы, а затем поднялся с кровати и протянул мне руку, оказавшуюся на удивление крепкой.
— А теперь вставай и собирай вещи. Мы должны с тобой хорошо подкрепится перед тем, как отправиться в путь. Он нам
