— Я не причиню вам вреда, — шепчу на ухо доктору. — Скажите, где антидоты чумы.
Доктор сдавленно хрипит, я чувствую, как он вспотел. Указывает на холодильные установки. Солдаты все еще колеблются. Не потому, что беспокоятся за жизнь доктора, они боятся разбить склянки с химикатами перед нами. Один из солдат угрожает мне автоматом.
— Отпусти доктора! — кричит он. — Подними руки!
Мне хочется рассмеяться. Должно быть, этот солдат новобранец. Я прохожу с доктором полпути к холодильным установкам и останавливаюсь. Если продвинуться дальше, я ступлю за пределы ряда хрупких склянок с химикатами, и солдаты откроют огонь, невзирая на наличие заложника.
— Я отпускаю вас, — шепчу я доктору. — Пригнитесь.
Ослабляю хватку и толкаю его так, что он падает.
Солдаты открывают огонь. Но я бросаюсь вперед, перекатываюсь за химические колпаки и ползу к холодильным установкам. Открываю дверцу одного из холодильников и ныряю за нее. От дверцы рикошетом отскакивают пули. Мой взгляд мечется по этикеткам.
Доктор ошибся. Полка холодильника с надписью «Антидоты чумы» пуста. Они закончились. Я выкрикиваю проклятия, но из-за свиста пуль даже себя не слышу. Солдаты подбираются ближе. Я беру пузырьки с другими лекарствами — супрессивные средства и болеутоляющие — и засовываю под рубашку. Одна из этикеток привлекает мое внимание, и я останавливаюсь, лишь чтобы прочитать ее. На ней нарисован маленький красный крест с тремя линиями. «Вирусная мутация T. Filoviridae». В штативах стоит ряд пустых пробирок. Мое сердце подскакивает к горлу, но времени думать сейчас нет, поэтому отрываю взгляд от полки и бросаюсь вперед. Шальная пуля царапает руку, которую тут же пронзает жгучая боль. Я почти у выхода.
Врываюсь через дверь в цилиндр лестницы, и в тот же момент слышу вой сирены. Хор щелчков — все двери цилиндра запираются. Я в ловушке. Солдаты могут открыть любую из дверей, а я выбраться не смогу. Из лаборатории слышны крики и эхо шагов. Кто-то вопит:
— В него попали! Он ранен!
Я бросаю взгляд на маленькие окошки в гипсовых стенах цилиндра. Окошки слишком высоко, и с лестницы до них не дотянуться. Я упаду и разобьюсь насмерть. Скрипя зубами, достаю второй нож, так что теперь их по одному в каждой руке. Иного выбора нет. Я молюсь, чтобы гипс оказался достаточно мягким, и прыгаю со ступеней на стену.
Вонзаю один из ножей прямо в гипс. Из раненой руки хлещет кровь, и от боли я не могу сдержать стона. Я болтаюсь где-то посередине между окошком и местом, откуда прыгнул. Как можно сильнее раскачиваюсь из стороны в сторону.
Гипс начинает ломаться.
Я слышу, как у меня за спиной открывается дверь и из лаборатории выбегают солдаты. Вокруг свистят пули. Качнувшись в сторону окна, я отпускаю воткнутый в стену нож.
Окно разбивается, и, снова оказавшись в ночи, я падаю, падаю, падаю, подобно звезде, на землю. Я разрываю на себе рубашку и позволяю ей надуться за спиной наподобие парашюта, быстро вспоминая, как нужно падать. Колени согнуты. Ступни к земле. Расслабить мышцы. Приземлиться на подушечки пальцев ног. Перекатиться. Я держусь за концы рубашки, в которую задувает ветер, и чувствую, как она немного замедляет мое падение. Земля несется прямо на меня. Я обхватываю себя руками.
Удар вышибает из меня весь воздух. Я перекатываюсь три раза и врезаюсь в стену на другой стороне улицы. Мгновение лежу ослепленный и абсолютно беспомощный. Сверху, из окна четвертого этажа, доносятся разъяренные голоса: солдаты поняли, что для спуска по лестнице им понадобится вернуться в лабораторию и отключить сирену. Зрение постепенно проясняется, и я начинаю чувствовать боль по всему боку и в руке. Здоровой рукой помогаю себе подняться с земли и тут же морщусь от боли. В груди ноет. Кажется, я сломал ребро. Пробую встать и понимаю, что вывихнул лодыжку и ободрал левую руку. Не знаю, возможно, другие последствия падения скрывает адреналин.
Крики слышатся уже из-за угла здания больницы. Я заставляю себя думать. Сейчас я нахожусь почти позади здания, и от этого места в темноту расходятся несколько переулков. Я плетусь в спасительную тень.
Глядя через плечо, я вижу, как небольшая группа людей бежит к месту моего падения, и замечаю испачканные в моей крови осколки стекла. Один из солдат — молодой капитан, которого я видел ранее, человек по имени Метиас. Он приказывает своим людям рассредоточиться. Стараясь не замечать боли, я ускоряю шаг. Скоро они заметят на земле пятна крови. А потом найдут мой след. Я пригибаю плечи, чтобы черная одежда и волосы помогли мне раствориться в тенях. Не отрываю взгляда от земли. Я должен найти канализационный люк.
В глазах начинает расплываться. Я прикладываю ладонь к уху и ищу на себе следы крови. Ничего, только царапины и ушибы. Надеюсь, во время падения я не слишком сильно повредил голову.
Спустя некоторое время я замечаю на дороге канализационный люк. Глубоко вздыхаю, поправляю черный платок на лице и наклоняюсь, чтобы поднять крышку.
— Замри. Стой, где стоишь.
Я оборачиваюсь и вижу перед собой Метиаса, молодого капитана, который стоял у входа в больницу. Его пистолет направлен мне в грудь, но, к моему удивлению, Метиас не стреляет. Я крепче сжимаю оставшийся нож. В глазах Метиаса что-то меняется. Он узнает меня, парня, который притворился раненым и прошел в больницу. От такой иронии я слабо улыбаюсь. Теперь-то у меня полно настоящих ран.
Метиас прищуривает глаза:
— Должно быть, ты Дэй. Ты арестован за кражу, умышленную порчу имущества и незаконное проникновение.
— Вы же не собираетесь брать меня живым.
— Если хочешь, я могу убить тебя, — отвечает Метиас.
Дальше все происходит как в тумане. Я вижу, как Метиас готовится выстрелить. Я изо всех сил кидаю в него нож. Прежде чем Метиас успевает нажать на спуск, нож глубоко вонзается ему в плечо, и он с глухим стуком падает на спину. Я не жду, пока Метиас поднимется. Наклоняюсь и поднимаю люк, спускаюсь по лестнице во мрак. Затем ставлю люк на место.
Теперь меня настигает боль. Я бреду вдоль сточной трубы, зрение то мутнеет, то снова проясняется, одну руку я крепко прижимаю к боку. При каждом вдохе болит в груди. Должно быть, я и правда сломал ребро. Создание у меня достаточно ясное, чтобы думать о том, куда иду, и концентрироваться на направлении к сектору Лейк. Там ждет Тесс. Она найдет меня и поможет выбрать безопасное место. Кажется, сверху доносятся грохот ботинок и крики солдат. Несомненно, к этому времени Метиаса уже обнаружили, и, возможно, кто-то даже направился за мной в канализацию. Они могут идти по моим горячим следам со сворой собак. Я несколько раз сворачиваю в ответвления главного прохода и вхожу в грязные сточные воды. Позади слышны всплески и эхо голосов. Я сворачиваю еще несколько раз. Сначала голоса немного приближаются, потом становятся дальше. Я придерживаюсь изначального направления, крепко засевшего в моей голове.
Не правда ли, будет смешно, если, сбежав из больницы, я умру здесь, заблудившись в лабиринте канализационных тоннелей?
