Дронов узнавал, что его дивизия освобождает Украину, с боями подходит к Днепру. Была весточка от Житкова:
«Выздоравливай и догоняй нас. Вероятно, встретимся теперь за Днепром…»
Ногу подлечили, можно было ходить без костылей. В середине октября Дронов выписался. Вместе с ним из госпиталя вышел старший лейтенант Алексей Шестаков из соседней дивизии. Он был ранен тоже в ногу и, хотя нога не совсем зажила (ходил еще с помощью палки), все же упросил врачей выписать его вместе с Дроновым.
Алексей считал себя везучим, а это ранение называл пустяковым недоразумением. На Курской дуге у него был такой удивительный случай. Во время боя он наблюдал за противником в бинокль. Фашистская пуля ударила в правый объектив, пробила корпус, прошла между пальцами правой руки и задела правое ухо. Так, небольшая царапина… К счастью для Шестакова, бинокль оказался тогда на месте, перед глазами. Об этом невероятном случае узнала вся дивизия, о бинокле рассказывали легенды. К Алексею приходили из других рот и батальонов, чтобы взглянуть на бинокль, подержать его в руках.
В другой раз жизнь Шестакову спасла трофейная зажигалка. Старший лейтенант носил ее в левом нагрудном кармане. Пуля ударила в грудь — удар приняла зажигалка, а на теле остался небольшой синяк. Шестаков долго хранил свою спасительницу. Хоть и нельзя было пользоваться зажигалкой — пуля раздробила ее, а берёг, как дорогую вещицу.
Вот с этим Шестаковым Дронов и вышел из госпиталя.
— Ну что, Юрий? Бабушкин аттестат[1] в кармане, можно двигать на передовую.
И они двигались — где пешком, где на попутной машине. Дорога вела их по украинской земле, только что освобожденной от оккупантов. Прошли Полтаву и всё не могли догнать свои дивизии. Но это больше радовало, чем огорчало; значит, хорошо воюют наши, крепко бьют и гонят врага.
В дороге Дронов и Шестаков еще больше подружились. Алексей родом был с Урала, в нем чувствовалась рабочая закваска. Он был старше Юрия, выглядел солидней. Крепкий, плотный, широкоплечий, Алексей напоминал русского богатыря, которому все нипочем, который все осилит.
Фронтовое чутье и расспросы вели друзей верным путем в их дивизии, которые уже вышли к Днепру. Туда и прибыли Дронов и Шестаков. Но свою дивизию Дронов не застал на месте: после длительных боев ее, сильно потрепанную, отвели в тыл на переформирование.
— Что же делать? Не пойду же я в тыл искать дивизию, — сокрушался Дронов.
— Конечно. Не дело — идти назад, воевать надо, — рассудил Алексей. — Знаешь что? Давай-ка со мной, в нашу дивизию.
Так и решили. К вечеру они разыскали штаб 97-й гвардейской стрелковой дивизии, и Шестаков все уладил насчет Дронова. Юрия назначили командиром пулеметного взвода в учебный батальон дивизии, который в это время находился на правом берегу Днепра, на плацдарме.
С Шестаковым пошли на переправу. По пути им встретились указатели. На придорожном щите большие буквы призывали: «Даешь Киев!» На перекрестках и поворотах ловко орудовали флажками фронтовые регулировщицы. К переправе двигались танки, артиллерия, шла пехота. В этот нескончаемый поток влились и Дронов с Шестаковым.
Первое время Юрий и Алексей служили в одном батальоне, потом Шестакова перевели в другую часть. Они изредка встречались, узнавали друг о друге все, что можно было узнать. Уже в Польше Шестаков отличился со своей ротой в боях, дивизионная газета напечатала его портрет. Отважный офицер был представлен к званию Героя Советского Союза, которое и получил в июне 1945 года.
На правом берегу Днепра Дронов разыскал свой батальон. Командовал им гвардии майор Михаил Михайлович Ольшевский. Комбат ввел прибывшего офицера в обстановку. Сказал, что батальон, как и другие части дивизии, ведет боевые действия, одновременно готовит для дивизии сержантский состав. Краткую беседу гвардии майор закончил такими словами:
— Так что вы попали, можно сказать, в «полевую академию». Служить будете в пулеметной роте гвардии старшего лейтенанта Васильцева. Взвод принимайте сегодня же. Ваш предшественник выбыл из строя — получил тяжелую контузию.
От командира батальона Дронов направился туда, откуда раздавался многоголосый гул боя. Юрий уже слышал такое на Курской дуге. Полученное там боевое крещение подготовило молодого командира к последующим суровым испытаниям.
Здесь, на плацдарме, шли непрерывные бои. Командующий 5-й гвардейской армией генерал-лейтенант А. С. Жадов для форсирования Днепра в первый эшелон выделил три мотострелковые и одну воздушно-десантную дивизии. В их числе была и 97-я гвардейская. Форсирование началось севернее Кременчуга в ночь на 3 октября, когда Дронов был еще в госпитале. Однако плацдарм на западном берегу Днепра тогда занять не удалось. Были захвачены лишь остров Каска и отдельные островки помельче.
Здесь, на Каске, 97-я гвардейская стрелковая дивизия попала в трудное положение. Песчаная часть острова, захваченная гвардейцами, была совершенно открытой. Она хорошо просматривалась и простреливалась врагом. Окопы, вырытые в песчаном грунте, от частых разрывов снарядов и мин осыпались, наполнялись подпочвенной водой. Подвижные части стрелкового оружия забивались песком. В боях на острове наши подразделения понесли немалые потери…
Перед прибытием Дронова в 97-ю дивизию она в составе 5-й гвардейской армии была переброшена на захваченный войсками фронта плацдарм южнее Кременчуга. Части дивизии вели бои за удержание и расширение плацдарма и готовились нанести удар по врагу с захваченного рубежа. Нарастающий гул боя и слышал Дронов, направляясь в роту. Он нашел ее на только что оборудованных позициях. Младший лейтенант разыскал ротного, доложил о своем прибытии.
— Давайте знакомиться, — сказал командир роты. — Гвардии старший лейтенант Васильцев. Григорий. А вас как звать? Откуда родом, откуда теперь, есть ли боевой опыт?
Дронов кратко рассказал о себе. Хоть немного, а воевал. И не где-то, а на самой Курской дуге. Это звучало как отличная боевая аттестация. Васильцев с уважением глядел на новичка. Он крепко пожал младшему лейтенанту руку и решительно сказал:
— Пойдемте во взвод. Представлю вас бойцам.
Так у Юрия Дронова началась новая страница его фронтовой биографии — служба в гвардейской дивизии, с которой он шел до конца войны. Но до этого конца, до Победы, было еще так далеко…
„Полевая академия“
Гвардейцы дивизии с боями шли на запад, освобождая кировоградскую землю. Одним из первых был вызволен из фашистской неволи населенный пункт Куцеволовка. Сейчас это большое, красивое украинское село омывается водохранилищем, образовавшимся после сооружения плотины Кременчугской ГЭС. В центре села на пьедестале высится фигура воина-освободителя. А ниже, на граните, высечены имена павших героев.
Да, на фронте потери неизбежны. Таков закон войны — жестокий, неумолимый. Но был и другой закон: людские потери быстро восполнялись. В январе 1944 года в учебный батальон дивизии пришло
