В каком-то смысле вина за то, что Док Холидэй и Кейт Элдер встретились, лежала на брате Уайатта, Джеймсе.
Джеймс и его жена Бесси держали салун, и у них в те далекие дни были и проститутки. Кейт была одной из их грязных голубок, совершенно нахальная в свои двадцать с небольшим. Джеймс и Бесси повезли ее (и полный фургон других девок) в Форт-Гриффин. Док, «работавший» за игровым столом, сразу обратил внимание на Кейт, сообразительную, хорошо выглядящую и хорошо образованную девушку, говорившую с этим неуклюжим, но очаровательным европейским акцентом.
Кейт проявила свой характер по отношению к Доку в этот же вечер, когда в салуне Шэнси дела вышли из-под контроля. Док играл в покер с местным игроком, Эдом Бейли, и Бейли начал мухлевать, прихватывая карты из битых. Док уличил Эда, и тот выхватил свой шестизарядник, а Док полоснул его ножом поперек груди.
Эда сочли умирающим (впоследствии он выжил, но тогда это было неочевидно), и начальник полиции города поместил Дока под домашний арест в отеле Плантера. Позднее, когда Уайатт услышал обо всем этом, он решил, что начальник подставил Дока, поскольку в камере ему было бы куда как безопаснее, а в отеле местная толпа линчевателей могла без труда добраться до арестованного.
Но храбрая Кейт устроила пожар в амбаре неподалеку, и пока охранявшие Дока люди спешно брали на себя роль пожарных, красивая маленькая шлюха проскользнула в отель, отвлекла единственного оставшегося охранника и вывела Дока наружу, где их поджидали лошади.
Или что-то в этом роде, по крайней мере, именно так Док часто и с помпой пересказывал эту историю. Кейт отказалась признаться в том, что спасла Дока, назвав историю выдумкой, но Уайатт верил Доку. В конце концов, если Док сказал о чем-то, что оно белое, значит, оно белое, даже если Кейт будет утверждать, что оно черное.
— Если ты живешь в Аризоне, — сказал Уайатт своей гостье, которая слегка покачивалась, сидя на его стуле, — то что ты делаешь в Лос-Анджелесе?
— Возможно, я приехала, чтобы обратиться к тебе.
— Просто, чтобы со мной увидеться.
— Чтобы увидеться с тобой и спросить насчет работы для детектива.
— В Аризоне все детективы заняты?
Ее небольшой рот дернулся в улыбке, но глаза остались напряженными.
— Это такая работа, которую… просто… просто не поручишь первому попавшемуся детективу.
— Тогда найди детектива в Лос-Анджелесе. А где надо работать?
— Где-то… где-то в Нью-Йорке.
Уайатт даже не нашелся, что на это сказать.
Она подвинулась вперед, крепко сжав ладони между коленей. Улыбка исчезла, но нервозность во взгляде осталась. Когда Кейт оказалась ближе к нему, он разглядел морщины вокруг глаз и над верхней губой. Все равно она хорошо выглядит для такой пожилой дамы.
— Док и я… ты же знаешь, последние шесть месяцев мы были вместе в отеле в Гленвуд Спрингс…
Уайатт кивнул и заговорил как можно мягче:
— Я знаю, что ты была у его кровати. Что ты ухаживала за ним. Что ему было хорошо с тобой, и я благодарен тебе за это, будь я проклят.
Она опустила взгляд и кивнула с отсутствующим видом.
— Спасибо, — произнесла она очень тихо.
Затем она замолчала, казалось, на целую вечность. Секунд на тридцать. Шпиц храпел. С улицы доносился шум, сосед в квартале отсюда играл на пианино «Авалон». Играл плохо.
Уайатт поднял бровь.
— Кейт? — спросил он ее.
Она сглотнула.
— Я не просто… ухаживала за Доком, Уайатт. У меня… у нас… есть сын.
— Какого черта! — проронил Уайатт, моргнув.
— Док не знал о нем. Ему не нужны были дети ни от меня, ни от кого-то еще. Он считал себя чем-то вроде… темного духа, считал, что лучше бы, чтобы род Холидэев прервался.
Это вполне в его духе.
— Когда он умер, я ждала ребенка, — продолжала она. — Ты же знаешь, что мы были женаты, не так ли?
— Да, — сказал он.
Он знал, что она заявляла об этом. Док, конечно, все отрицал. Бог не благословил то, о чем договорились Кейт и Док.
Несмотря на его заверение, она принялась защищаться:
— Мой сын не незаконнорожденный! Я хочу, чтобы ты знал это. Моя жизнь начиналась негладко, я потеряла родителей во время эпидемии гриппа в Дэвенпорте, в Айове. Я сбежала из дома опекунов на речном пароходике и зарабатывала на жизнь своей задницей, когда мне едва исполнилось шестнадцать, Уайатт Эрп! Шестнадцать, когда я доставляла удовольствие крепким мужикам, таким, как ты!
— Это было так давно, — сказал он, думая, что это уже похоже на жалобу. — Незачем осуждать кого-то за это.
В самом деле, ведь Уайатт был одним из ее клиентов — черт, она же была «работницей» жены его брата, временами называвшейся фамилией Эрп! Но это было до их встречи с Доком, их дружбы и всех дел, какие завязались у Дока с Кейт.
Она коснулась рукой лба, покрытого тенью от широких полей шляпки.
— Я… прости, Уайатт. Я не говорила об этом никому, кроме Джона. Никому из тех, кто был с нами в те времена.
— Джон? Ты имеешь в виду… Дока?
— Я имею в виду Джона. Джона — младшего.
Уайатт наклонился вперед, его глаза сузились.
— Это тот голубоглазый ребенок, который был с тобой в Рок Крик? Я думал, это ребенок того парня, Джорджа.
Она кивнула и тут же отрицательно помотала головой.
— Джордж принял мальчика, когда взял меня в жены. Джонни шел в комплекте. Возможно, это и было причиной того, что этот ублюдок-пьяница так меня колотил.
— Так под какой же фамилией вырос мальчик?
— Моей девичьей — настоящей, Харони. У него есть свидетельство о рождении, где он записан, как Джон Генри Холидэй, но оно хорошо спрятано. В любом случае, Джордж отказался дать мальчику свою фамилию. Он… он однажды избил и Джонни. Нажрался, а меня под рукой не было, ну и выместил всю свою мировую скорбь на моем маленьком мальчике. Это стало одной из причин, по которым я ушла от него.
Сын Дока Холидэя.
Уайатт прожил с Сэди многие годы, они были хорошей парой, но бездетной. Временами Уайатт, выросший в многодетной семье, где было пять братьев и две сестры, считал свою и Сэди жизнь в чем-то ущербной, но отсутствие ребенка сильно облегчало их кочевой образ жизни. Сам себе хозяин, сказочно свободный — его это устраивало. Даже сейчас, когда ему стукнуло семьдесят.
— Он хороший мальчик, Уайатт. Хороший мужчина. Знаешь, я живу неплохо. Около двадцати лет назад я нанялась домохозяйкой к богатому вдовцу. Мы… сблизились. Мы не поженились, но я живу с ним и забочусь о нем. У меня есть все, чего только может желать женщина.
— Рад за тебя, Кейт.
