ношение в петлице на Аннинской ленте – севастопольский купеческий сын Соломон Софер (сын Якова Софера). Серебряной медалью «За усердие» для ношения в петлице на Аннинской ленте евпаторийский мещанин Абрам Зурн и бахчисарайский мещанин Сима Сапак.
К медали был представлен и севастопольский купец 2-й гильдии Исаак Шапшал. Бейму было прислано письмо из канцелярии главнокомандующего с просьбой дать рекомендации по этой кандидатуре. Сам же С.А. Бейм был награжден серебряной медалью (12 апреля 1856), а позднее бронзовой медалью в память Крымской войны (27 августа 1857).
Отличительной чертой народа была тяга к образованию. На средства общины, на огромные частные пожертвования содержались школы. Подавляющее число молодежи получало образование. Сегодня мне кажется невероятным, что моя бабушка и ее четыре сестры, уже будучи сиротами, поступили на знаменитые в те годы Бестужевские курсы в Санкт-Петеpбуpге, став в последствии, кто врачом, кто учителем.
Профессия врача стала чем-то вроде фирменной профессии караимов, положив уже в конце ХIХ века начало таких врачебных династий как Ефетовы, Таймаз, Шайтан, Синани.
Недавно общественность и власти Евпатории отметили 125-летие со дня рождения Семена Эзравича Дувана (1870–1957). В его бытность городского головы Евпатории, под его руководством и частично на его деньги в Евпатории были построены: театp, библиотека…
Совершенно исключительное место в истории не только караимского, но и всех народов Крыма занимает Соломон Самойлович Крым (1864–1936). Выпускник Московского университета и Петровской земледельческой и лесной академии он получил профессию учёного-агронома и успешно применял свои знания на практике у себя на родине. Возглавляя сельскохозяйственное общество в Крыму, многое сделал для развития садоводства и виноградарства края. Он участвовал во многих благотворительных фондах, основывал стипендии, финансировал деятельность Карадагской научной станции, археологические раскопки на полуострове, издательскую деятельность. Был членом Государственного Совета и Государственной Думы Российской империи первого и четвёртого созывов. В 1918 году он возглавил так называемое краевое правительство, которое сегодня мы без колебаний могли бы считать правительством народного доверия. В его состав входили и социал-демократы, и эсеры, и конституционные демократы, к ним, кстати, относился и сам Соломон Самойлович. Была проведена земельная реформа. Более года полуостров жил в условиях сравнимых с теми, в которых находятся все развитые капиталистические страны. Не смотря на войну, не смотря на сухопутную блокаду край процветал! Голод начался только после прихода большевиков.
Общаясь со стариками, выслушивая их воспоминания, я пришел к выводу, что караимы либо служили у белых, что было вполне естественно, либо всеми правдами и неправдами старались избежать участия в этой братоубийственной бойне. К сожалению, я мог беседовать только с теми, кто жил в России, но многие караимы оказалось в эмиграции.
В силу своей классовой принадлежности, а в подавляющем, если не абсолютном большинстве – это были врачи, агрономы, офицеры, предприниматели они были вынуждены эмигрировать. Значительное число караимов были уничтожены в годы «красного террора», молох которого в Евпатории, Севастополе, Феодосии, Симферополе во многом прошелся именно по караимским семьям.
Несмотря на то, что караимы были обласканы всеми без исключения российскими монархами, февральскую революцию они встретили восторженно. В тот период практически всю Российскую империю охватила эпидемия суверенитетов. Отделялись все! Даже Петроград надумал создать самостоятельную Северную республику. Стоит ли удивляться, что этот вирус достиг и Крыма, где Меджлисом крымскотатарского народа был выдвинут лозунг “Крым – для крымцев!” Примечательно, что найдя благоприятный отклик у крымчаков, он был враждебно встречен караимами. И причина заключалась не только в традиционном консерватизме, но прежде всего в том, что экономически караимы прочно были завязаны на Россию, где им принадлежали многочисленные заводы, фабрики, магазины. Именно туда шли из Крыма поставки фруктов, винограда, табака, вина…
Многие караимы той поры уже занимали важные, а порой и высшие посты крымской бюрократии. Обострение отношений между ориентированными на белогвардейскую Россию властями и Меджлисом крымскотатарского народа, прошедшие аресты и репрессии против части крымских татар, косвенно бросают тень и на караимов, которые в абсолютном большинстве стали на сторону белого движения.
Красный террор восемнадцатого, двадцатого года, три года гражданской войны, в которой, как известно, белых офицеров в плен не брали, привели к катастрофическим потерям караимов. Значительная часть, оставшихся в живых – эмигрировала.
С окончанием гражданской войны караимская эмиграция обосновалась во Франции, где их неформальным лидером стал контр-адмирал Кефели. Значительную роль продолжали играть бывший глава краевого правительства Соломон Крым, и последний Евпаторийский голова Семен Дуван. Конфронтация караимов и крымских татар в период гражданской войны не прошла для них бесследно. С созданием Крымской АССР и проведением политики коренизации в высшем эшелоне власти не оказалось ни одного караима. Крымчаки были, а караимов не было! Все эти годы, караимы постоянно оправдывались, безуспешно уверяя, что они“ не только Крым и Стамболи, но и простые труженики”. Власти так и не дали им “зеленый свет” и никогда не рассматривали караимов, как один из угнетаемых царизмом народов.
Весь довоенный период караимы жили как бы притаившись. Кратковременный роман властей с национальными меньшинствами прошел достаточно быстро. Судя по документам, сами караимы «добровольно» обращаются к властям с просьбой закрыть в Симферополе караимскую кенассу. В Евпатории в ее помещении открывают музей атеизма. В киевской кенассе по сей день находится «Дом актера». В Севастополе – в советское время находился боксерский зал, в Симферополе – радиостудия.
Репрессии, так называемого «тридцать седьмого года», хотя фактически тогда каждый год был «тридцать седьмым», особо заметных следов в истории караимов не оставили. Как самостоятельный этнос он не подвергался репрессиям ни до войны, ни в ходе ее, ни после.
Великая Отечественная война нанесла караимскому народу столь невосполнимые потери, от которых он уже не смог оправиться никогда. В Ялте мне довелось беседовать с бывшим бухгалтером автобусного парка Николаем Исааковичем Кефели, который собрал уникальный материал обо всех караимах участниках Великой Отечественной войны. Примечательно, что подавляющее большинство из них – офицерский состав.
К горькому сожалению, к боевым потерям, которые понес караимский народ, приходится добавить и 120 человек, расстрелянных фашистами в качестве заложников после разгрома Евпаторийского десанта в январе 1942 года.
Годы оккупации сопровождались постоянным страхом за свою судьбу. Десятки людей рассказывали мне, как ужасно чувствовали себя караимы, опасаясь в любую минуту разделить судьбу евреев, крымчаков, цыган.
Наш полуостров был отнюдь не первым местом, где германская администрация встретились с караимским вопросом. Вспомним Польшу, Литву, Францию.
Именно во Франции, где караимская эмиграционная прослойка была достаточно заметной, впервые поднялся страшный вопрос, от которого в очередной раз завесила судьба народа. Рассказывают, что решающую роль сыграл уже знакомый читателю бывший Евпаторийский голова Семен
