повязка на полрожи только лучше сделает. — Хохотнул Флоки, широко улыбаясь.
Снял шлем и с наслаждением зачесал макушку пятернёй. На землю посыпались белые хлопья омертвелой кожи. Харгард поднял взгляд к поднимающейся над лесом Старшей Сестре. Младшей не видать, хороший знак. Ведь Младшая благоволит нечисти.
— И всё-таки, что там в той яме?
— Кто ж знает? — Флоки пожал плечами. — Старики всякое гуторят у костра, а им гуторили их старики и так далее. Может там просто погреб, а может... вход в подземные города древних?
— Это же насколько оно должно быть древним?
— Ну... явно старше Младшей Сестры.
— Не нравится мне это. — В очередной раз вздохнул северянин и поправил шлем.
Ладонь хлопнула по петле топора на поясе и не найдя привычной рукояти, скользнула к огромному ножу.
Глава 4
Падение медленное, как погружение в воду. Квадрат света удаляется, уменьшаясь до размеров точки. Эллион подтянул ноги, перекидывая центр тяжести и придавая телу вращение… попытался. Ударился об пол с отчётливым металлическим шлепком, как кусок мяса на сковородку. Внутри нечто лопнуло, а из глаз брызнули искры.
Холодно. Перед смертью должно быть холодно?
Перевернулся, чувствуя, как обломки костей трутся друг о друга. Боль ослабла, будто щадя человека перед гибелью. За ним остаётся влажный след, а сам он скорее скользит, как улитка.
Должен жить. Должен… доставить… любой ценой. Дожить до доставки.
Как это странно и глупо. Внутренний голос, не мешавший ему со времён послушничества, проявил себя.
"Ты мог быть фермером, как отец, как дед. Завести жену, детей, быть достойным человеком. Полноценным. Но что ты выбрал? Доставлять письма, искать информацию и всё ради бога, которому плевать на тебя?"
— Нет… Илмир коснулся меня, тогда, в тумане… Я узнал ВСЁ!
"Узнал и забыл. Толку от этого? Ты мальчик на побегушках в тридцать семь лет. Ха, какого это? Подумай только все эти тренировки, убийства… ах да, кары, так ведь ты их называл? Ради чего?"
— Знания… информация… должны течь… Илмир защищает мир от…
"Отчего? Да ничего он не защищает, кроме пропахших потными ладонями писем похотливых аристократов! О да! Ты ведь помнишь ту самую, первую доставку? Когда ты убил парнишку лет семи? Просто за то, что он коснулся конверта!"
— Он надорвал, он видел…
"И понёс справедливую кару. Да, так ты говорил себе в той келье, принимая наказание за оплошность. Справедливая кара! Гнев божий!"
— Заткнись…
Эллион цепляется за пол и ползёт, холодный металл выпивает остатки тепла, остатки жизни из тела. А он ползёт за призрачной надеждой.
"Столько лет верности, покорности и беспрекословности, даже в мыслях! Какой итог? Отравлен любящей женщиной, брошен единственными друзьями. Ха, друзьями! Девка лет шестнадцати и парнишка, которому едва исполнилось восемнадцать! Твои единственные близкие люди, дети! Ты жалок! Твои собственные дети уже могли быть старше них!"
— Заткнись…
"Аргументы кончились? Как будто они были. Ты жалкий фанатик, выкинувший собственную жизнь в отхожее место."
Тьма окружает его, давит на плечи и затылок, вминает лицом в гладкий металл. Боги, сколько же здесь металла! Зачем? Почему он не проржавел за столько лет в земле близ моря?
"Вот и всё."
Эллион осознал, что не может двигаться. Последние капли сил остались позади. Он больше мёртв, чем жив. Смерть процесс не мгновенный, так или иначе. Всегда, что-то в тебе умирает первым. Зачастую первой уходит доброта.
— Хм… ты хочешь жить?
