обе заплакали – о вновь обретенной жизни и о прежнем страхе, о детстве, омраченном угрозой смерти матери, об их обоюдном мужестве и о том, что теперь оружие можно опустить.
Мать и дочь обнялись, защищая друг друга. Осушали поцелуями слезы друг у друга, плакали и смеялись.
Наконец, высвободившись из ручонок дочери, Камилла взяла лопату. Достала из сумки бумажку, написала на ней «Роберто» и заявила, что они должны его похоронить.
Перла возразила:
– Эта сволочь не заслуживает такой чести.
Не поддавшись, Камилла объяснила Перле, что Роберто пробудил ее – и тем самым в некотором смысле спас ей жизнь. Когда-нибудь Перла поймет, что она имела в виду, а сейчас важно попрощаться с ним. Попрощаться и поблагодарить.
* * *
Чтобы отпраздновать хорошую новость, Виктор пригласил жену в роскошный ресторан. Она ненавидела роскошные рестораны. Столы с безукоризненной сервировкой, где расположение каждого столового прибора выверено до миллиметра; необходимость вести себя благопристойно; меню для женщин, в котором не указаны цены, словно непомерность последних могла навредить их хрупким глазам; усилие, которое приходится прилагать, чтобы угадать, какие из блюд самые дешевые. Но ей хотелось поблагодарить мужа. Он тоже испытывал страдания. Все их друзья спрашивали Виктора о ее самочувствии, но никогда не задавали вопросов о том, насколько ему было одиноко с этой незнакомкой – его отчаявшейся женой. Они ничего не знали о бессонных ночах, когда он представлял, как их дочь лишится матери и они останутся вдвоем; или – что, возможно, еще хуже – с бледнолицей матерью, годами прикованной к постели из-за болезни. Будучи в полном расцвете сил, он был вынужден вести целомудренную жизнь или испытывать чувство вины. Он так любил Камиллу, но перестал узнавать ее. Да, он проводил ночи без сна в мечтах о нежной, пышнотелой женщине, которой можно положить голову на плечо и поцеловать груди. Он понял, что болезнь снимает все наносное. Она не меняет нас. Как всякое серьезное испытание, болезнь разрушает наши убеждения и обнаруживает нашу подлинную сущность – без масок, без защиты. Обнаженная душа.
Камилла выбрала его, потому что он умел ее успокоить. Он выбрал ее, потому что она умела его удивить. Если бы они действительно любили друг друга, то выбрали бы друг друга без всякой причины. Так как иначе и быть не могло.
Непрерывное возрождение
Ужин остывал на кухонном столе, пока Камилла работала в ожидании Виктора. Придя домой, он тотчас с серьезным видом направился в ее кабинет. От него приятно пахло. Она не обратила внимания на выражение его лица, плененная исходившим от него знакомым запахом, который так любила. Она встала. Он обнял ее, крепко прижал к себе и сказал:
– Камилла, нам нужно расстаться.
«Надо же, какой странный способ меня покинуть», – было ее единственной мыслью.
В поисках утешения Виктор заплакал у нее на плече, совершенно забыв, что она не может быть одновременно бальзамом и раной. Камилла стояла молча, неподвижно, не дыша. Задержав дыхание, чтобы не впустить в себя спертый воздух горя. Они оба знали, что этот день скоро наступит. Но в момент разрыва рушится все, во что ты веришь. В тишине их сердец, словно спасательный круг, всплыл вопрос: а что, если это все-таки возможно? Если бы мы нашли решение, если бы придумали какой-нибудь необычный способ быть вместе, который подходил бы нам больше? Так сказать, произвели бы починку. Что тут такого? Разве мы все не покрыты заплатами и при этом живы?
Он шепнул ей на ухо:
– Если бы ты меня по-прежнему желала, возможно, до этого бы не дошло.
Вырвавшись из его объятий, Камилла посмотрела ему в глаза и постаралась сдержать гневную дрожь в голосе.
– Ты хоть на секунду задумывался, почему я перестала тебя желать? Все началось задолго до моей болезни. Она нас устраивала, поскольку оправдывала отчужденность, существовавшую между нами, но тебе прекрасно известно, что не болезнь явилась ее причиной. Болезнь просто ускорила этот процесс. Желать своего мужа – это якобы наш женский долг, поэтому если что-то идет не так, виноватой всегда оказывается женщина. А может, мы просто не хотим быть вместилищем вашего желания? Что, если нам нужно хоть немного подлинного единения, общения, уважения, терпения, чувственности, изобретательности, внимания?
– Я пытался дать тебе все это.
– Да, когда я тебе об этом говорила. Затем все возвращалось на круги своя. Ты прав, тело может прийти на помощь разобщающим словам. Но когда мы перестаем прислушиваться к себе, тело выходит из повиновения. Большинство мужчин жалуются на отсутствие желания у своих жен. Поэтому они ищут его на стороне. Однако если мужчина и женщина не будут стараться вместе развиваться, после трех лет совместной жизни произойдет то же самое. Нас с незапамятных времен донимают россказнями про любовь!
– А я в нее верю. Я встретил женщину.
Камилла ожидала этого и даже ловила себя на мысли о том, что для него так было бы лучше. Тем не менее все ее великодушие и благородство внезапно улетучились. Теперь она была всего лишь львицей, которую атаковали на ее территории.
– Полагаю, она намного моложе меня?
– Я на двадцать лет старше ее. Но это не важно.
– Так уж и не важно…
– Нисколько, мне жаль, но это так. Для меня она навсегда останется юной. Но мы любим друг друга. Как говорится, любви все возрасты покорны.
Она представила их тайные свидания, их планы на будущее, построенные за ее спиной, небылицы, которые он вынужден был сочинять, пока не сделал окончательный выбор. Это ужасное клише женушки, обманутой мужем с более молодой, более игривой, более свободной, более доступной женщиной, которая просто хотела быть счастливой в его объятиях.
Присутствие мужа начало причинять ей такую боль, что она направилась в спальню, чтобы спокойно пострадать. Но он, удержав ее за руку, сказал:
– Я никогда не брошу тебя, Камилла.
– Знаю, – ответила она.
Она была искренней.
На следующий день Виктор вернулся с работы пораньше, чтобы они вместе могли сообщить Перле об их расставании. Камилла отказалась подождать. Нужно было действовать быстро, не притворяться больше ни минуты. А Виктор был бледен. Он отчаянно хотел пойти на попятную. Не разбивать семью, даже если она дала трещину. Каково это – возвращаться по вечерам домой и не видеть, как дочка спит. Каково это – считать дни, проведенные с ней или без нее. Но он не желал, чтобы Перла была свидетельницей, как ее отец и мать вместе угасают.
Когда они вошли в кухню, Камилла поняла, что он
