ей приходилось. Взгляд Роуз стекленеет, когда она отстраняется, и я отпускаю её руку, чтобы взять лицо Роуз в свои ладони. Она покорно позволяет мне обхватывать её щеки и челюсть, но я не хочу подчинения Роуз. Я хочу, чтобы она боролась за свою свободу. Эту женщину я вижу в её взгляде. Вот с кем мне хочется вступить в схватку.
Я провожу большими пальцами по линии челюсти Роуз, пока не смыкаю их на её подбородке, скрепляя пальцы позади ее головы. Затем я нежно закидываю лицо Роуз, чтобы напрямую встретиться с ней взглядом.
— Посмотри на меня, Роуз.
Ее дыхание обжигает мой рот, и она приходит в себя, отгоняя помутнение.
— Что?
— Ты сказала, что я недостаточно силен, чтобы навредить тебе. Я с легкостью могу сломать тебя, но я не из тех мужчин, которым нравится вредить женщинам. Гораздо веселее, когда они сражаются со мной на равных.
Роуз моргает вновь и вырывается из моих рук.
— Ты такой странный. Моя рука в порядке, поэтому тебе лучше одеться.
Я облизываю губы и трясу головой, запах ее тела льнет ко мне. Мыло. Лишь мягкий аромат лавандового мыла исходит от Роуз. Я втягиваю аромат в свои легкие и поднимаюсь.
— Собери свои вещи и оденься в то, в чем не возражаешь появиться на улице.
Роуз встает с пола и поворачивается ко мне лицом.
— Я не хочу выходить на улицу.
— Ты была готова сбежать с Паркер, поэтому это не должно быть проблемой, так ведь?
Маленькая морщинка появляется посреди ее лба, пока Роуз прикусывает зубами нижнюю губу. Затем отпускает ее.
— Но только потому, что я думала, что останусь заперта здесь навечно, в случае если ты сбежал и умер где-то.
Я качаю головой, упирая ладони в бедра.
— Я не буду сейчас спорить об этом. Мне тоже нужно собрать вещи и немного поспать перед уходом. Предлагаю тебе сделать то же самое.
Направившись обратно в комнату, чтобы одеться, я снимаю полотенце, как только открываю дверь и слышу, как механизм замка защелкивается. Чего я не ожидаю, так это того, что она ворвется за мной, чтобы затормозить на пороге, когда видит меня.
— О, боже мой, ты голый.
Отчасти мне хочется схватить полотенце и прикрыться. Защитить эту давно забытую часть меня, которую совсем недавно изнасиловали. С другой стороны, мне хочется, чтобы она все это увидела. Шепчет мне это тоненький голосок в моем сознании, который я усердно игнорировал все эти месяцы.
— Да, ты ведь только что ворвалась в мою комнату.
— Я… ну… ты… — Она взмахивает в мою сторону, закатывая глаза к потолку. — Мы не закончили разговор.
Я беру нижнее белье с кровати и надеваю его.
— Я закончил разговор, ясно дав это понять тем, что ушел из твоей комнаты, пришел в свою и закрыл дверь.
Она громко откашливается, засунув руки в оверсайз-свитер.
— Я не хочу выходить на улицу. Я… — Она сглатывает так громко, что я слышу с расстояния нескольких футов. — Я боюсь.
Дерьмо. С психологом дела шли хорошо, поэтому я решил, что она будет готова, когда придет время покинуть квартиру. Это мое убежище, место, куда я всегда возвращаюсь. Она не может оставаться здесь вечно, и я никогда не планировал позволять ей этого.
— Бояться нечего. — Сильная дрожь охватывает Роуз, и она выглядит так, словно может расплакаться. Я подхожу к ней и вновь обхватываю ее лицо, поднимая его, чтобы встретиться с ней еще раз взглядом. — Я сберегу тебя. Никто не притронется к тебе без твоего разрешения. Если посмеют, я убью их.
Она делает вдох.
— Убьешь?
Я медленно киваю.
— Ты веришь мне?
Раздается еще один судорожный глоток.
— Разве меня не должны напугать твои слова?
Я осторожно пожимаю плечами.
— Возможно, но если не пугает, тогда не волнуйся об этом.
Ее глаза вновь увлажняются, наполняясь слезами.
— Но меня должно это пугать. Должно.
Не проронив больше ни слова, она выбегает из комнаты, и я надеюсь, она собирается упаковать свои вещи, ибо в обратном случае я заберу ее как есть, и Роуз придется смириться.
Пора нам обоим исчезнуть.
4
РОУЗ
Он купил мне новую одежду. Это первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я просыпаюсь утром. Кошмары мучили меня слишком долго, и, к счастью, когда я проснулась, то не смогла вспомнить о цепких, как паутина, тенях. Невелика милость, что хотя бы частично произошедшее со мной осталось совершенно забытым. Я помню гораздо больше, чем хотелось бы.
Одежда висит в шкафу ― выутюженная, чистая и подготовленная для кого-то, кто не является мной. Я больше не та девушка, которой нравится наряжаться, которой нравится шить одежду и мечтать о модных вечеринках. Теперь мои мечты вращаются вокруг повторов мыльных опер и надежд на то, что Паркер принесет новый журнал из продуктового с моим заказом. Эта одежда ― выутюженные брюки и роскошные шелковые рубашки ― принадлежала кому-то другому, а не этой версии меня.
Будильник громко ревет на прикроватной тумбочке, и я выключаю его. Кай, должно быть, пробрался в мою комнату и поставил его, когда я уснула. Ублюдок. Моя дверь была заперта, но, конечно, у него есть ключи к всему и вся. Свобода, которую он не предоставляет мне.
Когда звон в моих ушах прекращается, я отбрасываю одеяла и встаю, глядя на одежду, когда вхожу в ванную и сердито чищу зубы. Если я не приготовлюсь, не питаю иллюзий, что он не придет сюда и не вытащит меня отсюда как есть. Сегодня я должна покинуть этот дом, поэтому попытаюсь сделать это на своих условиях. Или, по крайней мере, внушить себе иллюзию выбора.
Когда заканчиваю чистить зубы, я приступаю к волосам, затем принимаю быстрый душ и возвращаюсь обратно. Кай никогда не врывался ко мне раньше, но он также никогда не ночевал здесь раньше, насколько мне известно. Я не дам ему застать меня врасплох. Я быстро заплетаю волосы, наношу увлажнитель и иду обратно в спальню, чтобы сойтись в дуэли с гардеробной.
В этой одежде я буду чувствовать себя фальшивкой. Я надеваю скромное хлопковое белье ― мягкое, удобное и простое. Шелк и шерсть не кричат о мягкости, удобстве и простоте. Черное на черном подчеркнет цвет моей кожи, но, черт возьми, надеть их ― значит уступить ему. И я не намерена это делать.
