будет ночевать. Не садиться же на хвосты к Луке? Конечно, Тен-Тен вполне могла бы соблазнить молодого парня, — уж больно заинтересованно он на неё смотрел, — но хотелось бы всё-таки узнать, где жила бывшая хозяйка тела. Оценить, так сказать, экстерьер её бытия.
Лука встал, направился к холодильнику и вынул из него ванночку с мороженым. Заварил себе кофе благодаря крошечной машинке — запах пошёл просто волшебный, но от предложенного напитка Тен-Тен отказалась. Она хорошо помнила, что кофе сильно возбуждал нервную систему и негативно действовал на чакроканалы. И, хотя сейчас Такахаши не чувствовала в себе ни чакры, ни кейракукей, ей всё равно казалось, что не стоит рисковать и пить потенциально опасный напиток.
Её отказ почему-то удивил Луку, но парень промолчал. Молчал он и тогда, когда Тен-Тен без капли раскаяния залезла ложкой в ванночку с мороженым. Фисташковое.
— Терпеть не могу фисташковое, — пожаловалась она Луке, отправляя в рот зелёное лакомство.
— А какое любишь?
— Шоколадное. И карамельное.
— Я запомню.
Ванночка опустела на удивление быстро. Тен-Тен едва почувствовала насыщение — так её тело налегло на предоставленные калории. Поначалу ей даже казалось, что еда испаряется, даже не долетая до желудка.
Такахаши откинулась на спинку стула и задумчиво посмотрела на парня напротив. Хорошенький, чёрт. Не такой слащавый, как Учихи, но что-то похожее мелькало. Удачно на Луке сошлись гены, сказать нечего.
— Спасибо за угощение.
Лука отсалютовал ей полупустой чашкой кофе. Свою гадость он пил просто крошечными глоточками.
— Тебя довезти до дома? — предложил он, допив оставшуюся жижу в один присест.
— А что, ты знаешь, куда?
К её удивлению, Лука улыбнулся.
— По-моему, в Париже каждый знает, где живёт дочка мэра.
Тен-Тен кивнула, принимая новую крупицу информации. Дочка мэра. Она — дочка мэра, отлично. В новостях упоминали о мэре Парижа, Андрэ Буржуа. И, если она верно понимает постановку фамилии и имени в этом мире, то её теперь зовут Хлоя Буржуа.
Неплохо. По крайней мере, достаточно мелодично. Ей понравилось.
А ещё в Париже «каждый знает». Неужели Хлоя Буржуа была скандальной до такой степени? Да это же практически нереально.
Тен-Тен собрала посуду со стола и сгрузила её в раковину, чем в очередной раз удивила Луку до круглых глаз. Это было странно. Непонятная реакция для того, с кем «Хлоя» только что познакомилась. Да он вообще вёл себя так, словно знал бывшую владелицу тела давным-давно, хоть и заочно.
Или Хлоя Буржуа была публичным деятелем? Это было бы крайне неудобно.
Одни тайны, мать их.
Она прошла в коридор, ориентируясь на уличную одежду и обувь. Лука, ошеломлённый, продолжал сидеть на кухне, так что Тен-Тен пришлось проявить немного несвойственной ей капризности и окликнуть его:
— Ты что, передумал меня подвозить? Если собираешься вздремнуть на кухне, то, будь добр, после того, как доставишь меня до дома. И дай мне какую-нибудь обувь, мою котомальчик захватить не додумался.
Говоря откровенно, последнему она была даже рада. Нервировали её высокие каблуки, и ничего с этим не поделать.
Лука очнулся от своей растерянности и со смешком вышел из кухни. Морские глаза мазнули взглядом по босым девичьим ногам, и парень кивнул.
— У меня есть обувь сестры. Не побрезгуешь?
— А у меня есть выбор? Нет, конечно, ты можешь понести меня на руках прямо до дома, но вряд ли у тебя хватит на это…
Она задохнулась, так и не договорив: проказливо ухмыляясь, Лука подхватил девушку на руки, прижав к себе на манер принцессы. Против воли Тен-Тен покраснела.
Слишком давно она не чувствовала себя женщиной.
Её вообще никогда не носили на руках. В детстве она лишилась подобного аттракциона из-за больной спины отца и старости деда. В юности её на руки поднимал разве что Гай-сенсей, когда Тен-Тен умирала от усталости после тренировок; учитель носил её, запрокинув безвольное тело себе на мощное плечо. Так же он таскал и её сокомандников, довольно крупных парней.
Муж у Тен-Тен был исключительно прагматичен и на романтику никогда не разменивался.
Можно сказать, Тен-Тен впервые ощутила, каково это, когда тебя носят подобным образом. Когда смотрят в глаза, чуть склонив к тебе голову. Какое это странное и беззащитное чувство, если не знаешь, куда деть руки и как сгруппироваться, чтобы обрести хоть подобие контроля.
— Желание принцессы закон, — тихо сказал Лука, смотря Тен-Тен прямо в глаза.
Щёки у неё наверняка были пунцовыми. Оно и хорошо: нормальная реакция молодой девушки на близость симпатичного молодого парня. Очень вовремя романтическая натура Тен-Тен проявила себя, ничего не скажешь.
С Тен-Тен на руках Лука вышел из квартиры, кое-как закрыл дверь, спустился в лифте и выбрался на улицу из мрачного подъезда. Такахаши нашла-таки место для рук и обняла парня за шею. Предплечьями она чувствовала, что Лука не пренебрегает физическими упражнениями, близкими к боевой нагрузке: слишком хорошо была проработана его трапециевидная мышца. Да и руки оказались на удивление накачанными, чего из-за рубашки Тен-Тен поначалу не заметила.
Удивительный парень.
Лука опустил её на мотоцикл, припаркованный недалеко от подъезда, и сел впереди сам. Тен-Тен перекинула ногу через сиденье и обняла парня за живот.
— Шлемов у меня нет, — предупредил Лука, — не успел купить.
Тен-Тен кивнула. Ну да, шлем. Она же теперь гражданская, и её голове нужна защита.
— Водишь-то ты хорошо? Не хотелось бы обрывать мою молодую жизнь только из-за того, что руки у тебя…
— То, что я только купил мотоцикл, не значит, что я не умею водить. У меня стаж больше, чем… ладно, не важно. Держись.
Тен-Тен пожала плечами, но странную оговорку занесла в дневник памяти. Интересно, но не так важно, как попасть домой к Хлое Буржуа.
— Под твою ответственность, морской мальчик.
— Предпочитаю, чтобы меня называли по имени. И почему «морской»?
— Волосы цветом напоминают. Классные. И глаза.
— Тоже классные?
Вместо ответа Тен-Тен ущипнула Луку за бок. Парень рассмеялся, и его смеху вторило рычание мотора.
Глава 3. Отель Буржуа
Отель Буржуа, — так Лука назвал место прибытия, — был огромен, сверкал на солнце стеклом и вызывал отнюдь не радужные ассоциации. Тен-Тен за свою жизнь больше привыкла к не таким высоким и помпезным зданиям, а к чему-то менее привлекающему. Коноха, даже разросшаяся к старости Такахаши, всё равно не стремилась ввысь, растекаясь по земле Огня, как кусочек масла по раскалённой сковороде. Отчасти это было связано с тем, что шиноби, хотя и могли забираться на большую высоту, всё-таки предпочитали не карабкаться выше пяти этажей.
Город, в котором очутилась Тен-Тен, напротив, стремился к небу.
