женщины — слабый пол». Но в присутствии этого писателя почему-то хотелось вести себя именно так.
— К твоему сведению, девочка, — на последнем слове он сделал ударение, а его в глазах запрыгали беснята. Всё происходящее Рому явно веселило, но сдавать позиции он не собирался. — На этом диване я просто не умещусь. Он даже не раскладывается.
— Здесь довольно толстый ковер, — парировала я, кивая в сторону мохнатой шкурки неизвестного мне зверя, расположившейся на полу рядом с диваном. — Можно спать на нём, на полу.
— Вот уж спасибо, с радостью уступлю тебе это замечательное место, — усмехнулся Роман, — Предлагаю компромисс: если ты вдруг задержишься тут на несколько дней, то одну ночь на кровати спишь ты, другую я. Право первой ночи, так и быть уступлю даме, — отвесил шутовской поклон мой новоиспеченный сосед.
Я посмотрела презрительным видом на диван. Может я и не такая высокая, как некоторые, но мои сто семьдесят сантиметров на нём тоже уместятся с трудом. Эх ладно, на сегодня перевес на моей стороне, а завтра можно и глазки построить или еще чего-нибудь вытворить (в пределах разумного, конечно!) чтобы продлить своё пребывание в мягкой и теплой постели. Кто знает, на сколько дней мне здесь придётся задержаться из-за этих чёртовых собачников. Но очень надеюсь, что Захаров сможет что-то найти и забрать меня отсюда в самое ближайшее время.
— Не знаю, чего ты там задумала, но мне уже страшно, — подошёл ко мне Роман. — Мне не нравится эта хитрющая дьявольская улыбка.
— Ничего я не задумала, — отвела я взгляд. — Ладно, по очереди, так по очереди.
«Этот чёртов писака читает меня, как раскрытую книгу», — недовольно заметила я.
Достав телефон из кармана куртки, я положила его на тумбочку рядом с кроватью. Костя продолжал названивать в режиме «вибро».
«Пускай помучается неизвестностью», — злобно решила я. Дьявольская улыбка на секунду вернулась на место, в дополнение к сердито сдвинутым бровям.
Рома бросил взгляд на экран моего телефона.
— Может, всё-таки ответишь? Мужик переживает, наверное.
— Раньше надо было переживать, — отрезала я.
Парень с разбегу плюхнулся на диван и с упоением потянулся, закинув руки за голову. Из-под свитера сверкнула полоска оголённого хорошо очерченного рельефного пресса. Мне и пары секунд хватило, чтобы понять, что там было всё, как надо. А точнее так, как обычно нравилось мне — и кубики имелись в наличии, и тёмная дорожка волос, уходящая вниз… туда, где мне явно не стоит задерживать свой взгляд.
Хорош, конечно, парниша, ничего не скажешь.
Я отвернулась и стала распаковывать свой чемодан.
— Ты не подумай. Не то чтобы я был такой добрый самаритянин… тут я скорее преследую собственный шкурный интерес, — усмехнулся товарищ писатель. Я напряглась, но продолжила распаковку. — Если ты ему не ответишь, то ваша ссора может затянуться, и тогда ты точно не съедешь отсюда в ближайшее время. А я всё-таки в тайне лелею надежду побыть несколько дней в одиночестве в поиске вдохновения. А вдохновение — штука капризная и непостоянная.
Я вздохнула.
— Отвечу позже, чтобы он шёл к черту и, что мы поговорим завтра. Это тебя устроит?
— Ну если такие проявления нежности в порядке вещей в вашем любовном союзе… — теперь он уже открыто издевался, улыбаясь во все тридцать два зуба.
Я не выдержала и швырнула ему одну из, кажется, десятка подушек, расположенных на кровати.
— Понял, замолкаю, — глуховато донеслось с дивана. — А за подушку спасибо.
Подушка моментально нашла себе полезное применение и переместилась ему под голову.
Я распахнула свой чемодан и в ужасе уставилась на содержимое.
Нет, мой чемодан не подменили в одном из аэропортов. И нет, никто меня не обворовал — все мои вещи были на месте. Ужас мне внушало как раз-таки содержимое этого чемодана: кружевное боди цвета топлёного молока, нежно-голубая комбинация с умопомрачительным вырезом и прозрачными вставками по груди, кружевные топики и шортики, в которых я планировала щеголять перед Костей. Снизу лежало около пяти вечерних платьев разной степени развратности, черный вечерний комбинезон и шпильки. Ни один из перечисленных вариантов не подходил для пребывания в компании незнакомца.
Сейчас на мне красовался трикотажный костюмчик кофейного цвета, но в его составе была шерсть, и долго находиться в нём в помещении, а тем более спать было просто невозможно. И вообще дома я обычно спала нагишом…
Несколько минут я просто пялилась в свой чемодан, не двигаясь, что не могло укрыться от внимания моего соседа по комнате. Оторвавшись от своего гаджета, он кивнул в мою сторону:
— Всё нормально?
— Н-н-не совсем, — протянула я.
Рома быстро принял вертикальное положение и подошёл ко мне. Я машинально захлопнула чемодан.
— Что-то разбилось? Или украли?
— Нет… просто у меня совсем нет одежды, чтобы переодеться, — пробормотала я, опуская глаза.
— Ага, а этим ты пыль в номере собралась вытирать что ли? — Рома чуть потянул за край кружевного боди, которое некстати вывалилось наружу. Я покраснела и запихнула его обратно.
— Это для других случаев… особых.
Рома крякнул от смеха и уставился на меня.
— А других тряпочек ты значит с собой не взяла?
Я судорожно стала заправлять за ухо свою светлую прядку волос, постоянно падавшею мне на лицо. Я действительно не предполагала, что мне нужно брать с собой обычную домашнюю одежду. И вообще — когда Костя приезжал в Питер, мои домашние шортики и топики были не менее короткими и не менее кружевными, может просто чуть более удобными. Ему нравилось, мне нравилось, все были довольны. А сейчас мне предстоит провести пару дней в компании незнакомого мужчины, сверкать перед которым пятой точкой не очень-то и хотелось. Даже, чтобы позлить Захарова.
— Других вещей нет. Только то, что на мне… и вечерние платья, — призналась я. И тут меня осенило. — А у тебя есть какая-нибудь ненужная футболка?
Рома хитро прищурился, от чего его глаза приобрели тёмно-серый оттенок.
— Может и есть, — медленно растягивая слова сообщил Ковальчук, — Нужно будет проверить. Погоди… Я правильно понимаю — то есть вы, мадемуазель, отобрали у меня номер, отжали кровать, а сейчас снимаете с меня последнюю рубаху? — наигранно возмущённо заявил Рома. Мой комичный и смущённый вид его определённо веселил. И он явно почувствовал себя сейчас хозяином положения.
«Не хватало ещё, чтобы он использовал это против меня, чтобы вернуть назад кровать!» — в ужасе подумала я.
— Нет, ну если тебе, конечно, жалко одолжить футболку, то ничего страшного. И если ты не возражаешь, то для первого вечера своего пребывания здесь, я, пожалуй, надену вот это, — я в спешке выхватила из чемодана первую попавшуюся кружевную
