class="p1">Он пошел домой и наткнулся в сквере на знакомую компанию. Ребята отмечали окончания сессии и пригласили его присоединиться. Выпивки было много, закуски мало, и Андрей плохо помнил «продолжение банкета». Кажется, его отправили его домой на такси, и просто чудо, что он в таком состоянии он не потерял пакет с картиной.
И вот бесценный шедевр мировой живописи среди грязной посуды в его комнате.
Он смотрел и смотрел на нее. Как искусно нанесен каждый мазок!
Дед рассказывал ему о том, как художники работали в старину. В полутемных мастерских единственный источник света – пламя свечей, прикрепленных к шляпе. Творец весь во власти своего воображения, первый мазок он кладет на грунт еще неуверенной рукой. Потом второй, третий, его рукой движет воображение.
В те времена художникам приходилось полагаться на него. Да и с какой натуры можно было списать предсмертные муки Богочеловека или его воскрешение, явлением ангела Деве Марии в день Благовещения. Мастер давал божественным персонажам лица своей матери, возлюбленной, брата, сына. И святые сливались с простыми смертными.
Дед учил его разбираться в искусстве. Только ему, старику-пенсионеру, и было до него дело.
Когда Андрею было лет десять, отец бросил семью ради другой женщины. Мать потратила остаток жизнь на переживания: проклинала муж и разлучницу, плакала целыми днями, стараясь сделать сына соучастником своих страданий.
После смерти деда он почувствовал себя никому не нужным. С ровесниками, не обременёнными интеллектом, ему было скучно, но он старался не выделяться, быть таким, как все.
Отец с новой семьей уехал из страны, мать много болела. В ответ на ее жалобы он злился, стараясь скрыть страх за нее за криком, а она страдала от его грубости. Она быстро похудела и стала совсем беспомощной, все просила его о ласке, о защите от кого-то, кто был виноват в ее так неудавшейся жизни. Ему бывало жалко ее, но он тяготился этой жалостью.
Мать умерла неожиданно: он нашел ее утром в кровати неподвижную, холодную, чужую. И остался совсем один.
На похороны приехали дальние родственницы матери – двоюродные тетушки из Пензы. Поплакали, повздыхали, а перед отъездом решили помочь сиротинушке – навести порядок.
Андрей вернулся с работы и не узнал свою комнату. На столе стояла ваза с букетом пластмассовых, ядовито фиолетовых цветов. В книжном шкафу, как на витрине магазина, поблескивала перемытая посуда и кубок за победу в районных шахматных соревнованиях.
– А книги деда где? – с изумлением спросил он тетю Глашу, встретившую его широкой улыбкой на жирном лице. Улыбка застыла: «Сыночек, а зачем книги? На что они тебе эти книги? Много читать – голова болеть станет».
Он нашел альбомы в подвале, они были свалены в бесформенный от сырости картонный ящик.
И стал носить их назад. На все попытки тети Глаши и тети Капы помочь ему шипел сквозь зубы: «Не сметь прикасаться, не сметь».
В тот же день заплаканные тетушки уехали. Он остался один, и его душу переполнило призрение к людям.
И вот теперь в его комнате гости. И какие гости!!
За дверью раздались голоса соседей
Он испуганно накинул на картину полотенце, прислушался. Войдут и увидят.
Но быстро успокоился: ни всегда полупьяный дядя Юра, ни вечно больная посудомойка Мария Тимофеевна, не поймут, что это за картина даже, даже если заметят ее. Они по музеям не ходят.
Но через день в телевизионных новостях показали похищенный шедевр, и Андрей решил, что картину надо спрятать.
Он оторвал обложки от большого настенного календаря и положил картину между ними и тщательно обклеил края скотчем, чтобы уберечь холст от воздействия влаги.
Поздно вечером он спустился в подвал их дома. Он был завален разным хламом. В углу стоял выставленный кем-то большой старинный шкаф. Андрей засунул картину за него, рассудив, что шкаф так тяжел, что вряд ли кто-то будет двигать.
Он вернулся в свою комнату, осмотрелся. Смятая постель, выцветшие обои, грязная посуда. Без картины она снова стала прежним унылым пристанищем неудачника.
Часть 5
Алексей Нилов
…успех измеряется…
теми препятствиями,
которые пришлось
преодолеть на пути к нему.
Б.Т.Вашингтон
Алексей давно уже не испытывал такого азарта во время следствия. Ему пригодился его предыдущий опыт.
Однажды он уже расследовал преступление, в котором фигурировало произведение искусства. Года три назад в деле об убийстве в качестве вещдока проходила икона, редкая и дорогая, как выяснилось в ходе следствия.
Жертвой была старушка. Седенькая, худенькая, она лежала с проломленной головой в луже крови посреди своей комнатки, по-стариковски заставленной старенькой мебелью. И прижимала к себе оклад от иконы, так крепко, что судмедэксперты с трудом вынули его из застывших пальцев. В квартире ничего не было тронуто, да и взять там было совершенно нечего. Кроме иконы.
Преступника нашли быстро. Им оказался внучатый племянник убитой. Бабушка не дала ему денег на выпивку, и он стал снимать со стены икону. Старушка вцепилась в оклад, он ударил ее по голове бутылкой.
Это было одно из тех дел, в раскрытии которого Нилов был лично заинтересован: щупленькое тельце старой женщины надолго задержалось в памяти. И поиск преступника с помощью иконы оказалась очень успешной. Ее нашли у перекупщиков. А она вывела на преступника.
Он решил и теперь действовать по той же схеме: и направил оперативников к коллекционерам, владельцам антикварных магазинов. Но и те, и другие, категорически отрицали свою причастность к хищению и дружно возмущались варварским способом кражи картины: «Такой холст испортить!».
Значит, первое предположение верно: преступник – человек случайный, с криминальной сферой несвязанный. Значит, найти его будет очень сложно.
Ответственность за судьбу картины тяжелым грузом легла на душу Нилова. С чего начинать??
Его вдруг посетила безумная мысль: вор – существо сверхъестественное. Прислужник дьявола. Он возник ночью в темном зале музея с плохеньким ножичком в руках и совершил свое черное дело. И тут же испарился с картиной в когтистой лапе, оглашая музей злобным хихиканьем, эхо которого дробно рассыпалось в пустоте залов.
Ну, нет. Тупой перочинный ножик это как-то совсем по-человечески.
Он решил прорабатывать версию, что кражу мог совершить один из последних посетителей музея. Оперативники выяснили, что минут семь-восемь до закрытия картина находилась без присмотра.
Нилов распорядился сделать фотографии с видео камер наблюдения двадцати последних посетителей музея и разослать их по паспортным столам для установления личностей. Через несколько дней они собрали информацию о каждом.
Все оказались людьми интеллигентными, образованными.
Составили список. Несколько человек из него отсеяли сразу: из-за возраста или безукоризненной репутации. После анализа подозреваемых остались восемь человек.
