местах, однако оно все еще казалось величественным в силу своих размеров и форм.
— Проявляйте уважение, — холодно заговорил слуга прямо на пороге в дом, — и не задавайте лишние вопросы.
Схватившись за дверную ручку, Хирано потянул ее на себя и демонстративно открыл мне путь вперед. Его холодный взгляд, и предельно сухая интонация сообщили, что моему появлению он определенно не был рад.
Посмотрев в эти большие опустошенные глаза, с широкой насмешливой улыбкой я спросил:
— Я к Вам пришел в гости или все-таки к Сае?
Мой вопрос сработал на славу. Лицо мужчины исказилось в удивленной, а следом и в яростной гримасе. Теперь даже не пытаясь скрывать своего гнева, он просто прикусил язык и стих.
Я же, спокойно пройдя внутрь дома, подумал:
«Все равно я скоро должен умереть, так что провокация не самый плохой способ раскрыть худшие качества здешних жителей».
Мужчина, хлопнувший дверью за моей спиной, быстро начал обходить меня. Он, миновав прихожую, прошел к лестнице, ведущей на второй этаж здания и демонстративно начал подниматься. Я, спокойно следуя за ним, продолжал изучать обстановку. Сама прихожая выглядела роскошно: мраморные полы были устелены темно-зелеными коврами, прямо над входом с потолка свисала громадная хрустальная люстра, и на самой лестнице, которая где-то по середине расходилась в две разные части дома, висел громадный пейзаж. Последнее особенно удивляло, ведь в домах такого плана обычно висели не пейзажи, а портреты членов семьи. Здесь же была картина, изображавшая берег и бушующие во время шторма волны.
«Хорошая художественная деталь, — размышлял я, проходя мимо этой картины, — однако подобного я точно не описывал. Наверняка проделки мира».
Оказавшись на втором этаже, в северной части виллы, мы плавно двинулись мимо рабочих кабинетов и спальных комнат. Этот дом продолжал удивлять меня своей изысканностью, несмотря на обветшалый фасад. Все, что я видел здесь, наверняка стоило целое состояние, только вот подозрения это вызывало еще больше. Все-таки такая роскошь в сельской местности указывала либо на странность владельца, либо на наличие у него некоторых тайн.
Как только слуга подошел к нужной двери, он осторожно постучал и замер. Еще мгновение спустя по другую сторону прозвучал нежный, но все же какой-то очень тихий, женский голос:
— Войдите.
Мужчина, приоткрыв дверь, слегка подтолкнул ее для меня и жестом указал внутрь комнаты. Как только я вошел, он сразу же отступил в коридор и запер за мной дверь, оставляя меня со своей госпожой наедине.
Первым, что я увидел в этом месте, оказалось темно-зеленое кресло, в котором сидела худощавая молодая женщина с книгой в руках. По ее образу, казалось, можно было писать портреты. Легкое светлое платье скатывалось по фигуре от короткого ворота и до длинной юбки, оно аккуратно обтягивало грудь, подчеркивало талию и скрывало бедра. Короткие черные волосы в сочетании с бледной кожей и большими, словно кукольными, глазами, предавали ее образу необычные черты: она действительно была слишком идеальной для простого человека.
— Не думала, что застану Вас в подобный час, — заговорила незнакомка, сдерживая улыбку. — Все-таки довольно долго вы избегали встречи с нами даже при свете дня.
— Мне больно слышать, что мои действия доставили Вам столько неудобств.
— Бросьте, — незнакомка улыбнулась, — у вас каменное сердце. Никакой боли оно не испытывает.
Наступила тишина. Я, не сдержав улыбки, так и замер на пороге, а хозяйка дома, наконец-то осознав это, жестом пригласила присесть в соседнее кресло. Повиновавшись ее немому приказу, я прошел вперед, сел и сразу же заговорил:
— Давайте перейдем к делу? Почему вы искали встречи со мной?
— Моя просьба не изменилась. — Сая, по верх колен которой лежала книга, плавно выпрямилась. Она приподняла и отложила бумажный предмет в сторону, после чего снова совершенно спокойно посмотрела на меня. — Я хочу, чтобы вы осмотрели моих дочерей и помогли им.
— Помогли в чем?
— Избавиться от проклятия, конечно.
— Вы уверены в том, что это проклятие?
— Иначе и быть не может. Близняшки так страдают, я не знаю, что с этим делать.
Я молчал. Этот разговор, конечно, добавлял в мое сознание некоторые нотки понимания происходящего, но все же не раскрывал картину целиком. Без описания проклятия, и без понимания того, что происходило с детьми, я не мог предположить в каком апокалипсисе оказался.
— Хорошо, — со вздохом заговорил я, — тогда расскажите о ваших дочерях. Как их зовут, какие они?
— Маю и Юки, — отвечала женщина с улыбкой. — Они близняшки. Очаровательны, просто очаровательны. Обеим по четырнадцать с половиной лет.
— Как давно они страдают от проклятия?
— Вот уже два года. Как только оно стало проявляться, мои муж и брат сразу же отправили нас сюда. Сами понимаете, свежий воздух, природа — все в этом месте помогает им справляться с бедой.
— Как проявляется проклятие?
— Они… — Сая замолчала. Отведя взгляд в сторону окна, она почти мгновенно помрачнела.
Вслед за ней, я посмотрел на окно и понял, что солнце уже практически скрылось за горизонтом к этому моменту: лишь его лучи еще хоть как-то стремились осветить и окрасить небо.
— Саяко? — позвал я напряженно.
— Что? — Женщина, вздрогнув от упоминания собственного имени, перевела на меня взгляд и быстро покачала головой. — Зовите меня Сая, как раньше. Во времена вашей дружбы с моим братом вы всегда обращались так ко мне, поэтому и сейчас не стоит менять традицию.
«Я дружил с ее братом, а потом два года игнорировал? — Я пытался улыбаться, хотя понимал, что даже моя улыбка, должно быть, выглядела нервной. — Тревожный звоночек».
— Итак, — снова заговорил я, — Сая, как проклятие действует на ваших дочерей?
— Они становятся странными. — Выпрямившись, женщина сложила руки на колени. — Агрессия, непослушание, истерики — дети и раньше
