выжидательно мерцали. Подумать только — зверь давно уж мертв, а жизнерадостности у него побольше некоторых людей.
По идее песика нужно было упокоить. Куда мне в академии такой экземпляр нежити? Слишком уж приметный, да и вертеться будет подле меня, мешаясь под ногами. А если учесть, что малыш скоро со временем трансформируется в опасную нежить, то сделать это нужно было как можно скорее.
Я произнес необходимое заклинание, занес светящуюся холодной зеленью руку над холкой умертвия, посмотрел в милые глаза песика…и…передумал. Жалко мне его стало. Хоть прежде, в прошлой жизни, подобной жалости за собой не замечал. Забавный он, этот костяной малыш. Пусть пока поживет, а дальше видно будет. Прочесть заклинание я всегда успею.
Немного подумал и сотворил пентаграмму подчинения, нарисовав её на земле. Не то что бы я сомневался, что поднятое мною умертвие, ослушается. Просто я решил, что закрепить контроль не помешало бы. Пентаграмма засветилась красными линиями, поднялась движущимся круглым узором вверх и осела на шею пса, закрепившись на ней сияющим ошейником.
— Вот так другое дело, — теперь он без моего согласия и шагу не ступит…
Послышалось какое-то странное сопение и испуганный человеческий голос. Вспомнил, что оставил старосту связанным и поспешил на звуки. Когда я вернулся, то наблюдал следующую картину:
Весь истрепанный и порядком извалявшийся в земле староста, пытался перегрызть веревку зубами. К чести старца веревка в нескольких местах оказалась повреждена. Но и с таким усердием он справился бы лишь к утру, и то если бы челюсть не устала.
Я аккуратно приблизился к старосте и освободил его от веревки. Поспешил посторониться, на всякий случай. Слишком уж недобро он на меня смотрел.
— Вольга, — опасным тоном проговорил мужчина, отплевавшись, — не ожидал от тебя подобных шуток. Вот была б ты моей дочерью, я так бы…так бы тебя отходил!!!
— Ненужно! — я примирительно поднял ладони вверх, заметив, как рука старосты потянулась к сапогу. — В лесу появилось умертвие!
Лучший способ перетянуть тему в нужное русло, избежав наказания — шокировать. И на деле этот способ оказался действенным, ведь старца новость явно потрясла. Зубы его застучали, глаза стали круглыми, как монеты.
— Умммертвие?
— Я его приручила, то есть взяла под контроль, — из лесных зарослей робко высунулся костяной череп, сверкая огоньками в глазницах.
Малыш пока стеснялся показываться другим, да и я разрешения не давал. Зато старосту такая картина потрясла еще больше, о чем свидетельствовал его истошный крик.
— Не переживайте вы так, — я присел рядом с побледневшим мужчиной, — он сюда не сунется. Тем более я нарисовала вокруг вас с лошадью пентограмму, прежде чем идти на охоту.
— Охоту? — непонятливо переспросил староста.
— Ага, — весело кивнул я, — именно. Хотела поймать нежить и упокоить. Лошадь привязала, чтоб она не убежала, а вас…вас, чтоб вы не зашли за оберег и на умертвие прежде меня не наткнулись.
— Складно говоришь, — почесал затылок староста, — так что ж не упокоила нежить?
— Не знаю, — пожал плечами, — жалко стало.
Староста изумленно взглянул на виднеющийся из темноты скелет. Малыш постепенно подбирался ближе.
— Странная ты, Вольга, — пробормотал, наконец, староста, — некроманты все хладнокровны к мертвякам. И воспринимают их, как учебное пособие или тело для эксперимента. Зачем тебе эти кости?
Ну да, староста ж у нас бывший библиотекарь из академии Темных сил. О некромантах знал многое.
— Хотя, — мужчина взглянул на меня как-то иначе, — дев — некромантов я еще не встречал. Кто вас женщин знает, что у вас там на уме.
Староста приподнялся, присев ближе к потухшему костру. Догорающие угольки еще дымились, выдавая немного тепла. Я присоединился, потянув замершие пальцы к дымку. Спасть совсем расхотелось, и я рассказал мужчине о том, кого именно поднял в тот день из озера Таль, а затем упокоил.
Староста помолился о душе усопшего, заявив что никогда не верил в слухи об оборотне, который завелся в Росе.
О побочном эффекте в виде костяного песика не стал упоминать, чтоб старец лишний раз не волновался. Косточка и так подкрался к нам, пока мы беседовали, и улегся в тени, любопытно сверкая глазами. Хоть староста и старался не обращать внимания, но напряжение его чувствовалось.
Весь оставшийся путь до академии Темных сил мы прошли без приключений, лишь мучаясь от жары и долгого пешего хода. Косточка прятался, следуя за нами так, чтобы оставаться незамеченным. Благо в империи Рудворк, особенно в её окраинах, было очень много густых лесов. В некоторых из них обитали магические животные. Но это ближе к самой академии, где обучали исключительно темной магии. Академия имени императора Нефоса возводилась специально в той местности, где студенты могли практиковаться.
Проходя мимо знакомых мест, я наполнялся ностальгией. Будучи еще совсем юнцом, именно здесь, я познавал искусство смерти вместе с одногруппниками. Когда я завершил обучение и начал карьеру при императоре, дороги с друзьми разошлись. Каждый зажил своей жизнью. Интересно, как сложилась их судьба? Вот на таких мыслях я оказался вместе со старостой у ворот академии Темных сил.
— Ну, Вольга, — староста опустил ладонь на мое плечо, — дальше ты идешь одна.
Величавые кованные ворота академии медленно отворились. Показалась до боли знакомая фигура Гохана — распорядителя сего учебного заведения. Гохан встречал абитуриентов, провожал на отборочные испытания, рассказывал о правилах в академии и вообще заведовал хозяйственной частью. Внешне он никак не изменился со дня выпуска нашей группы. Все просто. Гохан был умертвием. Высокий, тоненький, в черном костюме с символикой академии Темных сил в виде черепа лисы, Гохан всегда казался немного надменным. Удивительно, но это умертвие служило академии со дня её открытия. И внешне Гохан совершенно не походил на мертвяка. Обычный человек, только вот кожа слишком бледная. Хозяйственник позаботился о моих вещах, велев помощникам внести их внутрь. Помощники тоже являлись умертвиями. Кряхтя и булькая, синюшные полуразложившиеся мертвяки, втащили тюки внутрь учебного здания.
— Спасибо вам, староста, — поблагодарил мужчину, глубоко вздохнув, — вы меня выручили.
— Благодари моего бестолкового сына, — староста, в отличие от меня, окрыленного новой жизнью, на академию смотрел с неприязнью, — если бы не его язык, я бы предпочел выдать тебя за него замуж. Некромант в поколении — большой почет. Но наша деревня не способна принять и оценить такое дарование, как ты, зная о твоей темной сущности.
Я хмыкнул. И то правда. В каком-то понимании Фома обеспечил мне дорогу в новую жизнь своим поступком. Однако, староста и правда думал, что смог бы меня удержать?
— Не забывайте о вашем обещании, — напомнил я.
— Помню, — кивнул староста, — не беспокойся за Идли. Она ни в чем не
