— Хорошо, — сказала мадам Зерони. — Ты слишком молодой, чтобы жениться. У тебя вся жизнь впереди.
— Но я люблю Майру!
— У Майры голова пустая, как цветочный горшок.
— Но она такая красивая.
— Цветочный горшок тоже красивый. Умеет она пахать? Сможет подоить козу? Ну нет, она слишком нежная. Может она вести разумную беседу? Нет, она глупа и бестолкова. Станет она ухаживать за тобой, если ты заболеешь? Нет, она избалована и будет только требовать, чтобы ты за ней ухаживал. Да, она красива. Ну и что? Тьфу!
Мадам Зерони сплюнула в грязь.
Она посоветовала Илье поехать в Америку.
— Как мой сын. Там твое будущее. Не с Май- рой Менке.
Но Илья и слышать об этом не хотел. Ему было пятнадцать лет, и он не видел ничего, кроме поверхностной красоты Майры.
Мадам Зерони не вынесла его грустного вида. Хоть она и считала, что он неправ, все- таки решила помочь ему.
— У меня как раз вчера свинья опоросилась и не хочет кормить одного из поросят, самого маленького. Можешь его забрать, все равно подохнет.
Мадам Зерони отвела Илью на задний двор, где она держала свиней.
Илья взял на руки крошечного поросенка, не понимая, чем это может ему помочь. Поросенок был не крупнее крысы.
— Он вырастет, — успокоила его мадам Зерони. — Видишь вон ту гору возле леса?
— Вижу, — сказал Илья.
— На вершине этой горы есть ручей, который течет вверх по склону. Относи поросенка каждый день на эту гору и давай ему напиться из ручья. А пока он пьет, ты должен петь ему колыбельную.
Она научила Илью специальной песенке, которую нужно петь поросенку.
— В тот день, когда Майре исполнится пятнадцать лет, ты отнесешь поросенка на гору в последний раз. Потом иди с ним прямо к отцу Майры. Твой поросенок будет жирнее, чем любая из свиней Игоря.
— Но если он станет таким большим и жирным, — сказал Илья, — как же я смогу нести его в гору?
— Сейчас ведь поросенок не слишком тяжел для тебя? — спросила мадам Зерони.
— Конечно, нет, — ответил Илья.
— Как ты думаешь, завтра он будет слишком тяжел для тебя?
— Нет.
— Каждый день ты будешь носить поросенка на гору. Он будет расти, но и ты будешь становиться сильнее. А когда отдашь поросенка отцу Майры, я хочу, чтобы ты сделал для меня одну вещь.
— Все, что захочешь, — сказал Илья.
— Я хочу, чтобы ты отнес меня на гору. Я хочу напиться из того ручья, и чтобы ты спел мне ту песню.
Илья пообещал.
Мадам Зерони предупредила: если он не сдержит слово, он и все его потомки будут прокляты навеки.
В то время Илья даже не задумался о проклятии. Пятнадцатилетнему мальчишке «вечность» казалась ненамного дальше будущего вторника. Кроме того, мадам Зерони ему нравилась, и он был только рад отнести ее на гору. Он бы прямо сейчас это сделал, но пока он еще был недостаточно силен.
Стэнли все еще копал. Яма достигла в глубину около метра, но лишь посередине. Ближе к краям она была мельче. Солнце только- только поднялось над горизонтом, но Стэнли уже чувствовал на своем лице его горячие лучи.
Он нагнулся за флягой, и вдруг голова у него закружилась, он уперся руками в колени, чтобы не упасть. На какое-то мгновение Стэнли испугался, что его сейчас стошнит, но потом это прошло. Он выпил последние капли воды из фляги. У него образовались волдыри на каждом пальце и по одному на обеих ладонях.
У других мальчишек ямы были уже гораздо глубже, чем у него. Собственно говоря, он не видел их ямы, но мог судить по размеру отвалов.
Вдали показалось облако пыли. Оно двигалось, и Стэнли заметил, что остальные мальчишки бросили копать и тоже смотрят в ту сторону. Облако приблизилось, и стало видно. что пыль поднимает красный грузовичок- пикап.
Грузовик остановился недалеко от того места, где они копали, и мальчишки выстроились перед ним в очередь: Рентген впереди, Зеро в самом конце. Стэнли встал в очередь позади Зеро.
Мистер Сэр налил каждому полную флягу воды из бака, стоявшего в кузове пикапа. Приняв у Стэнли флягу, он сказал:
— Что, здесь тебе не пансион для благородных девиц?
Стэнли молча пожал плечом.
Мистер Сэр проводил Стэнли до ямы — посмотреть, как идет у него работа.
— Давай пошустрее, — сказал он. — А то тебе придется копать в самое жаркое время дня.
Он бросил в рот несколько семечек, ловко раскусил и сплюнул шелуху в яму Стэнли.
Каждый день Илья относил поросенка на гору и пел ему, пока тот пил воду из ручья. Поросенок толстел, а Илья набирал силу.
К тому дню, когда Майре исполнилось пятнадцать лет, поросенок превратился в свинью весом больше трехсот килограммов. Мадам Зерони велела ему и в этот день отнести поросенка на гору, но Илья не хотел явиться к Майре вонючим, как свинья.
Вместо этого он вымылся, хотя еще не прошло недели с тех пор, как он мылся в прошлый раз.
Потом он отвел свинью к отцу Майры.
II Игорь Барков тоже пришел со своей свиньей.
— В жизни не видел двух таких прекрасных свиней, — заявил отец Майры.
На него произвел впечатление и сам Илья, который за последние два месяца стал гораздо крупнее и крепче.
— Я-то думал, ты никчемный книгочей, — сказал отец Майры. — Но теперь вижу, что ты мог бы стать отличным борцом.
— Можно нам пожениться с вашей дочерью? — храбро спросил Илья.
— Сначала я взвешу свиней.
Увы, бедный Илья! Надо было ему еще один, последний раз отнести поросенка на гору. Свиньи оказались по весу абсолютно одинаковыми.
Пузыри на руках у Стэнли лопались, и на их месте образовывались новые. Он не знал, как взяться за лопату, чтобы было не так больно. В конце концов он снял бейсболку и обернул ею черенок лопаты, защищая ободранные руки. Стало полегче, зато труднее копать, потому что бейсболка скользила и ездила взад- вперед. А солнце вовсю палило на ничем не прикрытую голову и шею.
Он не признавался себе, но на самом деле уже давно заметил, что кучи вырытой земли у него получились слишком близко к краю ямы. Земля была навалена снаружи полутораметрового круга, но было ясно, что скоро ему не хватит места. Но он делал вид, будто ничего не видит, и продолжал сыпать землю на эти кучи, которые в конце концов все равно придется двигать.
Вся беда в том, что вырытая почва становилась более рыхлой, а значит, и более объемной. Кучи были по объему намного больше ямы.
Никуда не денешься — не сейчас, так позже. Очень неохотно Стэнли вылез из ямы и снова воткнул лопату в уже перекопанную землю.
