получить от мага ответы. Мужчина перед ней казался теперь ещё более бледным, скулы напряглись, взгляд застыл. Лицо застыло напряженной маской, причем посмертной. Маг смотрел на нее так, будто она совершила невозможное или преступное.
— Я случайно, — как глупо звучал неуверенный этот лепет. Не маленькая же девочка, разбившая мамину вазу. Под тяжёлым поглядом она и правда ощущала себя девчонкой, нашкодившей и ожидавшей наказания. — Мне просто было так жаль, что он погибает. — Она даже говорила о кусте, как обычно о людях говорят. Отец любил растения и любовь эта передалась ей, видимо, по наследству. — Я всегда любила растения… — почему он так смотрит? Разве не он здесь хозяин и должен знать ответы?! Марта аккуратно коснулась побега пальцем, тот встрепенулся ей навстречу, подобно голодному до ласки коту. Означало ли это, что шанс ещё есть? Что цветок появится? Радость от этой мысли, теплая, граничащая с восторгом, сразу же затмила мысли о расплате и сомнения, отдаст ли маг ей редкое растение. Судя по общему запустению оранжереи, все это ему и даром не нужно. Что ему один какой-то цветок? Пусть и редкий.
— Значит, первоцвет всё-таки будет? — с надеждой и странным, необъяснимым весельем в тоне спросила Марта, поймав взглядом черный зрачок человека напротив. Пусть ответит ей глядя в глаза. Может, если так смотреть, она заметит, юлит ли хозяин.
— Если он тебе так нужен, то придется дождаться его появления, — голос звучал глухо, безжизненно. Так, если бы сама мысль о соседстве с ней вызывала приступ нестерпимой мигрени или, того хуже, тошноты. — Даже не думай, что подкармливая его кровью, ты избежишь оплаты, — губы дернулись в отвращении. Странный, если так противно думать даже о взыскании ТАКОГО долга, так зачем напоминать.
— Я же не в вашем вкусе, — зачем-то напомнила Марта, вернув магу его же слова.
— А я не меценат. Раз больше с тебя ничего не возьмешь, придется брать натурой, — поморщившись то ли от собственных слов, то ли от необходимости вновь брать её за руку, маг сомкнул пальцы на тонком запястье и Марту снова поглотило воронкой портала.
— Когда я сказал, что кормить его придется кровью, это не было шуткой, — Марта вздрогнула от тихого, вкрадчивого голоса, ощущая отчётливо, что ее попросту заманивают в ловушку. Едва оказавшись в гостиной, маг тут же отпустил ее руку. Казалось, ему противно лишний раз даже соприкасаться с нею. — Луноцвет — плотоядная тварь, питается силой хозяина.
— Но во мне нет магии, — отец всегда так говорил, Марта ему верила, пусть и слабенький, но с искрой, он в таких вещах разбирался.
— Видимо, кровь вкусная, — от холодной усмешки мороз пролез за шиворот платья. Марта поежилась и зачем-то по-детски глупо, трусливо отшагнула назад. — Придется тебе у нас погостить, Марта. — перспектива так себе, конечно, но надо же как-то вырастить цветок. Если в самом деле нужно будет кормить его кровью (звучало дико даже без учета, что ее собственной), то уйти обратно нельзя, даже если допустить, что ей позволили бы.
— Аэрн! Проводи гостью в ее комнату, — в гостиной, еще минуту назад пустой, вновь появился странный старик. Материализовался прямо из воздуха. “Все-таки тоже маг”, - подумала Марта. — “Но вряд ли отец. Отцу так не приказывают. Впрочем, кто его разберет? Может, мерялись силами, как у магов обычно положено, и теперь старик подчиняется более молодому и умелому”. Даже мысль эта казалась кощунственной. Она бы никогда не посмела отцу нагрубить и уж точно сделала бы все, что могла, лишь бы в старости он не ощущал себя покинутым, ущербный и ненужным.
— Госпожа, — дворецкий (Марта все-таки решила так его звать), едва заметно кивнул магу, повернулся к гостье и махнув рукой в сторону лестницы на второй этаж, пошел первым, показывая дорогу.
Ковер на ступенях мягко заглушал шаги. Когда Марта обернулась с балкончика, хозяина замка внизу уж не было. Она вдруг подумала, что так и не узнала его имени.
— Луноцвет дал побег, — зачем-то сообщила она в спину проводника. Как будто пыталась оправдать свое присутствие в доме, не сразу осознав, КАК это звучит. Выходит, раз цветок есть, то и оплата потребуется согласно договору. Краска стыда лизнула щеки. Отчего-то так не хотелось, чтобы старик посчитал ее распутной или готовой вот так легко расплачиваться, чем наградила природа. Тем более, что наградой ее сомнительные богатства назвать не поворачивался язык. Куда ей до красавицы с болезненной белизной кожи, упрямо не желавшей загорать под ласковым местным солнцем?
— Ваши покои, — дверь открылась сама! Марта могла поклясться, что старик даже рукой не притронулся к ручке. Тяжелая, с изящной вязью все тех же рун. Лепестки и ветви неизвестных растений, ловко сплетались на гладко отшлифованном дереве. Хотелось пройти лабиринтом переплетений, дотронуться и узнать, куда ведет этот запутанный маршрут. В детстве она так любила разные лабиринты. Еще когда они жили в другой части страны, отец работал в городских оранжереях при магической академии. Там, на территории замка рос настоящий волшебный лабиринт: тропинки путались сами собой под ногами и выводили совершенно не туда, куда вошедший желал попасть. Зато лабиринт всегда точно знал, куда человеку нужно на самом деле. Обычно, это две очень разные и далекие друг от друга точки. Марта как-то ступила на тропинку, ее уже закружило магическим вихрем, но отец подоспел, чтобы поймать за лодыжку. Тогда ей было так нестерпимо обидно, что так и не удалось узнать, куда отправил бы ее этот волшебный поток. В другую часть страны? Мира? Лабиринтом пользовались для распределения выпускников. По большей части лекарей и травников. Сильных магов командировали иначе — исключительно по запросу, за подписью местного градоначальника после утверждения у Верховного мага.
Пока Марта вспоминала странный это случай, старик пропал, оставив ее один на один с отведенными покоями. Никто здесь не волновался, видимо, что гостья может забрести не туда и сунуть свой нос, куда не следует. Не может быть, чтобы в таком огромном и непростом доме не водилось секретов. Скелеты в шкафах, тайники и подземные сокровищницы — в приключенческих романах всегда так было. С другой стороны, Марта всегда была слишком практичной, чтобы верить в романы и прочую чепуху.
Комната, светлая, чистая (впору поверить, что ее в самом деле ждали или начали готовиться к приему гостьи, едва та ступила на лесную дорожку) пахла терпкостью можжевеловой ветки и кислинкой лимон-травы. Отец говорил, они хорошо помогают расслабиться перед сном, снимают головную боль и расслабляют. Дома тоже всегда ставили можжевельник в вазу — для Марты его пряная нота была
