пунктов и забыть обо всём остальном.
Признание № 3
У меня идеальное поддельное удостоверение личности.
В перерыве между занятиями я остановилась у шкафчика Блейка, друга Джоша, чтобы спросить не видел ли он моего парня. Я ещё не смогла встретиться с ним лично в День Святого Валентина, и мне отчаянно нужно было увидеть его лицо. У нас не будет возможности провести идеальный день, который я планировала, если мы не будем вместе.
Блейк прислонился к стене и писал сообщение, когда я сказала:
— Ты не видел Джоша? Он обычно болтается в холле между занятиями, но я его нигде не вижу.
— Не-а. — Он посмотрел поверх моей головы и, как всегда, сделал вид, что даже не видит меня. Я так и не поняла, Блейк ненавидит меня или я его пугаю, и это сводило меня с ума. Крис всегда говорил, что у меня есть серьёзные проблемы с потребностью, чтобы я нравилась людям, и я всегда считала его неправым, за исключением случаев, когда я была в присутствии Блейка. — Понятия не имею, где он.
— Ой. Что ж, спасибо. — Я отвернулась, чувствуя себя глупо просто из-за того, что существую. Блейк был одним из тех ребят, которые заставляли тебя чувствовать себя так.
Впервые я встретила Джоша, когда нас обоих выбрали наставниками в Математическую лабораторию. Мы появились в кабинете консультанта одновременно, и я чуть язык не проглотила, когда он улыбнулся и придержал для меня дверь. Я знала, кто он, но, с другой стороны, кто не знал?
Джош был звездой интеллектуального общества школы. Не только его внешность напоминала того привлекательного актёра Тимоти Шаламе, но и жизнь его была идеально организованной. Дебаты, АКДО2, инсценировка судебного процесса — он не просто участвовал в этих мероприятиях, он был лучшим в них.
И он это знал.
Джош обладал самоуверенной развязностью человека, который был полностью уверен, что знает больше всех остальных в комнате. Он небрежно ссылался на Шекспира и Стейнбека, обсуждая повседневные мелочи, его часто можно было застать беседующим с учителями в пустых классах на переменах, и он одевался так, будто уже был профессором колледжа, вплоть до хороших кожаных аксессуаров.
Я была очарована его улыбкой, но именно его способность тщательно анализировать «Тит Андроник» заставила меня влюбиться в него. Большинство людей не читали мою любимую (и кровавую) пьесу Шекспира, но она была и его любимой. Мы целых двадцать минут шутили над Титусом, Таморой и адским пейзажем, которым был патриархальный Рим, и он настолько идеально подходил мне, что я решила действовать. Я улыбнулась и спросила его, хочет ли он позаниматься со мной после школы в «Старбакс».
Мне пришлось взять больничный на работе, чтобы сделать это, но я знала, что оно того стоит. Потому что во всех отношения Джош был идеальным парнем для меня.
Понурившись, я направилась к своему шкафчику, когда у меня возникла идея. Что если я оставлю подарок Джоша на переднем сиденье его машины? Мистер Карсон обычно позволял ему пропустить час подготовки к урокам, чтобы тот сходил ему за кофе в следующий перерыв, поэтому таким образом мне не нужно было стоять там и чувствовать себя неловко, пока он его открывал, потому что меня там не будет. И как только он увидит мой потрясающий подарок для него, он поспешит найти меня и вручить свой подарок.
Я выскользнула через боковую дверь и направилась к его машине, купе MG 1959 года выпуска, которое он отреставрировал вместе с отцом и любил больше жизни. С этой машиной он ощущал себя настоящим Джеймсом Бондом. Только когда я подошла ближе, достаточно близко, чтобы коснуться капота, я увидела…
Что? Я прищурилась от яркого февральского солнца и посмотрела через его лобовое стекло. Джош был в своей машине, сидел за рулём. Но он был не один.
Он сидел лицом к кому-то на пассажирском сиденье. Всё, что я могла видеть сквозь отражение в окне, были длинные светлые волосы. Что, как оказалось, было отличительной чертой Мэйси Голдман, потрясающе красивой девушки, с которой он встречался до меня. Двигатель завёлся и заставил меня буквально подпрыгнуть, пока я стояла там уставившись.
Тяжесть сжала моё сердце, даже когда я повторяла себе, что они просто друзья. Он ехал за кофе, и она, вероятно, тоже хотела кофе, и ехала с ним, чтобы помочь ему довезти всё обратно.
Я уже собралась подойти и постучать в окно, когда это произошло. Я стояла с коробкой в руке, завёрнутой в алую обёрточную бумагу с сердечками, когда она наклонилась ближе к нему и поднесла руки к его лицу.
Застыв, я наблюдала, как она обхватила его щеки ладонями, а потом поцеловала его. Дыхание замирало в груди, когда момент затянулся — Оттолкни, оттолкни её, пожалуйста, Джош, — а потом…
Потом.
Пока я стояла на холодной парковке, держа в руках подарок Джоша, он поцеловал Мэйси в ответ.
— НЕТ!
Я не осознала, что сказала это вслух, пока их головы не дёрнулись в разные стороны, и они оба не посмотрели в мою сторону. Джош сразу же открыл дверь, но я не осталась, чтобы поговорить. Я развернулась и направилась обратно в здание.
— Эм, подожди!
Я услышала его шаги, а потом он схватил меня за руку, останавливая. Он развернул меня, и я, сморгнув слёзы, сумела спросить:
— Что?
Джош смущённо провёл рукой по волосам.
— Она поцеловала меня, Эм! — Его дыхание вылетало из рта клубками пара, когда он быстро говорил. — Я уверен, что это выглядело ужасно, но клянусь своей жизнью. Она поцеловала меня.
У него тоже были слезы на глазах, и мне хотелось двинуть ему в челюсть. Я должна была сказать, что люблю его, но её блеск для губ остался на его губах.
— Ты должна мне поверить, Эм.
— Отвали от меня, — сказала я сквозь стиснутые зубы, развернулась и оставила его на парковке.
Признание № 4
Как-то я воткнула мухобойку в работающий соседский вентилятор, просто чтобы посмотреть, что произойдёт. Она разлетелась в клочья.
Только после того, как я притворилась, что меня вот-вот вырвет, с прикрыванием рта и беготней в туалет, я убедила медсестру подписать пропуск, чтобы меня отпустили домой.
И только после того, как я получила пропуск, вспомнила, что у меня больше нет машины.
Поэтому, вдобавок ко всему остальному, мне пришлось идти домой пешком. На улице было минус пять и на земле лежал снег, но я должна была пробираться через сугробы в
