вызовы. Есть там пароли на телефоне или нет — ведомству плевать, на себе убедился.
— М-м. Нет. — Неохотно подтвердил мою догадку майор. — Но она могла смотреть из почты, потом почту закрыть…
— Закрыть почту, сто раз не перепроверив рисунок? Потом телефон на кухне оставить, а не рядом положить? — Скептически уточнил я. — Это девушка-то?
— Люди разные. Многие на память не жалуются.
— Сокурсники что говорят, ноутбук был или нет? Опрашивали?
— Ты тут еще мной поруководи!.. — Поднял голос майор.
— В комнате нет стационарного ПК. Ей двадцать один год, учится. Должен быть ноутбук или компьютер. — Убежденно произнес я. — Телефон заряжала на кухне, значит, розетка в комнате занята.
— Убийство с целью грабежа? — С сомнением хмыкнул Павел Александрович. — А ритуал?
— Зашли, убили, заметили пентаграмму. Или зашли, заметили пентаграмму и убили. Нож в ладони видели? Его словно аккуратно положили.
— Бес положил тело с ножом на пол, — пробубнил майор. — Не в первый раз такое.
— Но пентаграмма выполнена неправильно!
— Это ты так говоришь. И квартира изнутри была заперта, на засов. Дверную коробку при участковом разобрали.
— Убийца и закрыл. — Поймал я вдохновение. — Как дверь сломали, подельник изобразил суету — может, позвал соседей полюбопытствовать, толпой ввалились, толпой вышли. Там и убийца вылез из шкафа в прихожей. Шкаф — от пола до потолка, запросто и трое залезут.
— Допустим. — Потер майор бритый затылок. — Меня там не было, когда дверь вскрывали.
— Вот. — Медленно выдохнул я. — И нож — не ее. — Привел я главный довод.
— Это с чего решил? — Внимательно посмотрел Павел Александрович.
— Ритуальный порез на запястье выполнен не ножом. Заточенный ноготь правой руки, под ним кровь. Присмотритесь — там ясно будет видно.
— А промолчал чего?
— Так ведь не задерживали… — Напомнил я хмуро. — Да и сами бы заметили, думаю.
— Думает он. — Мрачно отметил Павел Александрович.
— Вот. И зачем ей тогда нож?..
Для начала ритуала хватит и капли отданной крови.
— Крик ее полподъезда слышало, говорят. — Подумав с минуту, произнес майор.
— Когда зарезать хотят, бывает такое. — Пожал я плечами.
— А, ритуал, говоришь — просто совпадение?
— Может, свечки жгла, и запах кому не понравился. — Невольно потянулся я потереть затылок. — Или призыв громко читала — у нее ведь не получалось, вот и читала еще громче, раз за разом, думая что в этом дело. Сектантов у нас не любят. Слухи в народе ходят всякие. Был ли ноутбук, Павел Александрович, вот что сейчас важно. — Напомнил я.
— Поедешь ли ты в СИЗО, студент Миша, вот это тебя должно волновать, — кивнул он на книгу.
— Так давайте звонить Анне Викторовне. Вдруг у нее разрешение на эту книгу оформлено, на мое имя. — Сглотнул я.
— Книга ж не твоя. — Ухмыльнулся майор.
Я только руками развел.
— Да и вообще — уважаемого человека вечером пятницы беспокоить… — Протянул Павел Александрович. — В понедельник можно спросить. С собой же у тебя разрешения нет? Вот, значит, я вправе задержать до выяснения.
— А как же ритуал? — Укоризненно посмотрел я на него. — Надо немедленно брать в работу распространителей. Ни о каком понедельнике не может быть и речи!
— Схема же неверная? — Поднял тот взгляд недоверчиво. — Ей-то чего?
— Схема расположена неверно, только и всего, — отметил я важный момент. — И кто-то дал ей схему. Этой девчонке. То, что она неправильно ее нанесла — это еще повезло. — Произнес и запнулся я.
Но укоризненный взгляд выдержал. Иногда смерть — действительно везение. Бывает куда хуже. Спорить со мной на этот счет майор не стал.
— Вы же видели, как стрелка компаса себя вела. Она ориентировала пентаграмму не по тем сторонам света, только и всего.
— А какие, извини, еще бывают стороны света? — Набычился майор. — И что за вообще за шоу со стрелкой?
— У нас есть термин «Тишина», — попытался объяснить я. — Это как параметр, когда кричишь через поток воды. Барьер между мирами — он ведь подвижный, как река: где-то он тоньше, где-то толще, где-то быстрее, где-то мягче, где-то крик искажает, где-то нет. Бездну только «услышать» и можно. Поэтому Бездне нужна пентаграмма. Фигура ведь на нашей стороне круглая, симметричная, с правильными углами. С их стороны она может звучать, как покрытый рябью овал, растянутый на километр, но зная ориентиры, положение свечей и изначальную форму, бесы могут просчитать искажения, просчитать «тишину» и попасть к нам. — Завершил я. — Иначе мировая река их разорвет.
— Че-его-о? — Протянул майор. — Просчитать?
— А вы сомневаетесь в их разумности? Павел Александрович, это существа, способные в сложную математику. Они не тупые. Это у нас тупые, которые их зовут, чтобы любимого вернуть и порчу на начальника наложить, — с тоской признал я несовершенство человечества.
— Компас-то какого хрена показывает неправильно? — Буркнул он.
— У меня в левой руке кое-что, что очень сильно режет слой «тишины». До нуля почти, и компас начинает видеть Бездну.
— То есть, через тебя бесы могут толпами забегать? — Сузились глаза Павла Александровича.
— А еще я могу машину в толпу направить, — спокойно держал я его взгляд. — Но ведь не делаю.
— Значит, девочка сторонами света не угадала…
— С ними почти никто не угадывает. Иначе всем плохо бы пришлось. — Невольно почувствовал я холодок в спине. — Ритуалы нужны, практики, чтобы услышать что-то в «тишине» и сориентироваться по направлению. С той стороны, если здесь прислушаться, всегда готовы подсказать… Только людям терпения не хватает.
— Нахрена бесам у нас вообще надо? — Буркнул майор.
— Тут еда. Мы — еда, — болезненно отметил я. — Если раздать руководства и пообещать вернуть любимого, еда сама начнет…
— Хорош, хватит, — раздраженно отмахнулся он.
— … а жить им и у себя неплохо.
— А потому что интернет этот проклятый! — Зло смотрел Павел Александрович. — Оттуда вся эта грязь расползается!
Сказать ему, что в интернет перепечатаны оккультные практики еще царских времен? А те наверняка — переведены и переписаны из еще более древних источников.
— Закрыть с концами и точка. Нет утечки информации — нет проблем. — Убежденно сказал Павел Александрович.
И виделось мне, что да — была бы у него такая власть, сделал бы. Но стоит что-то запретить — оно будет в распечатанном виде у каждого второго, чисто из интереса.
Лучший барьер — сделать вещь постыдной и немодной, уделом неудачников и психов. Чтобы бизнесмены не заказывали демонам конкурентов, расплачиваясь чужими жизнями. Только это должен майору не студент сказать, а кто-нибудь другой. Может, согласится.
— Может, и так. — Вместо этого кивнул я, покаянно склонив голову.
Не хочется спорить, когда в качестве аргумента могут отправить на нары.
— И ваш факультет разогнать ко всем чертям за ненадобностью!
— И будет, как с
