действовал я — не то чтобы прям как мистер адекватность или синьор конструктив. Избрать ненадежный механизм, чтобы выпалить в упор, когда можно было воспользоваться ножом — это не сказать что верх разумности. Да еще и у всех на глазах, получается, пошатнул веру местных в неуязвимости перед дикарским оружием(расстроенно цикнул).
Всё же до горячего сердца, холодной головы и сухих ног мне еще далековато. Опыта для здешних реалий, увы, недостаточно, а опираюсь я пока либо на тот свой, который из прошлой жизни, либо на здешние навыки лесного Франта из Пустошей.
Однако, как ни посмотри, рыжий всё же корчится на полу, а значит я победил. Я в шоке, вот честно. Но! Нужно валить отсюда.
Подхватив трость с возвращенным внутрь клинком, а также сорвав с еще хрипящего гада его пояс, ну и кошелек прихватив заодно, я решил, прежде чем дам дёру, слегка повыпендриваться перед красотками.
Грешен, падок я на всевозможные выпендро пред столь обожаемым мною хитрым полом.
— Дамы, — приняв царственную осанку и придав не менее эпохальное выражение своей роже, — Вынужден прервать наше знакомство и отбыть. Был весьма рад встрече, поражен вашей красотой и грацией, но увы, дела зовут. Честь имею.
Завершив сей спич белогвардейским кивком головы и прусским щелчком каблуками, отметил пролившееся бальзамом мне на душу охреневание фиолетовокудрой, никак не способной закрыть рот и вымолвить хоть слово, а также обожание во взгляде розоволосой, комично прижавшей сжатые ладошки к вздымающейся груди. Ну а следом — стремительно покинул заведение общепита, не забыв бросить несколько лишних монет не менее охреневшему хозяину, по-видимому, криминальную крышу которого я только что уконтропупил. Ну и вещички свои прихватил, ясное дело.
Бежим отсюда!
Пожалуй, пока уматываю, стоит наконец уже прояснить: что же это за мир такой, где мне посчастливилось оказаться, и почему зеленый вовсе не боялся огнестрельного оружия, считая его дикарским, ну и отчего же так все охренели, словно узрев немыслимое.
Итак, всё, что я смог понять из памяти Герда Франта 19-ти лет, который большую часть сознательной жизни провел в Пустошах и не был столь сведущ о делах «вне», говорит о том, что в данном мире правит магия. И как ни странно, холодное оружие. Хотя, точнее, мастерство владения им!
Не знаю, как всё остальное население, но элиты и силовики, назовем их так, экипированы некой магической защитой. Не очень еще понимаю, что она из себя представляет, но, судя по тому, как Шрам выпячивал и гордо демонстрировал мне свою бляху на поясе, возможно, это она и есть. Именно поэтому я и стянул с корчащегося бедолаги его пояс.
Герд точно знал, что от огнестрела, как, впрочем, и от стрел, болтов, дротиков, камней и иного метательного — она легко защищает. Не знаю, насколько шквальный обстрел держит, имеет ли значение масса и скорость снаряда, возможно ли защиту перегрузить или истощить, но навряд ли мой убогий дульно- и однозарядный пекаль чем-то угрожал рыжему.
Хм(с ухмылочкой). Пока тот был на удалении. Именно поэтому мне и пришлось вывести из себя громилу, переклинив ему мозг гневом и прочими бурными эмоциями, от чего он и утратил всякую осторожность да ринулся на меня, тем самым сблизившись и дав мне возможность приставить срез ствола непосредственно к телу.
Ну не может же эта самая защита быть настолько чудесной, что проверяет объекты, сближающиеся с телом. Мол, котлету мы пропускаем, а ножик — ни-ни. Вот я и рассудил, что там либо контроль скорости объекта, либо сам этот «щит» на некоем удалении от тела, а всё что оказалось ближе по вине носителя — не блокируется. Как видно, сработало.
Ну с этим разобрались. Тэкс, куда это я выбежал? Ага, похоже на большую площадь. Нет, не годится. Мне нужно выбраться из города и желательно бы по проулкам, закоулкам всякими.
Далее. Как же тогда так выходит, что в этом мире рулит холодняк, если магия даже пулю держит? А вот здесь нюанс. Не всякий холодняк!
Например, ни один из моих, точнее Франта, ножей или кинжалов не годится для преодоления магической защиты. Нужен, так называемый, «с жилой». Не очень представлял, пока не узрел в руке Шрама, что оно вообще такое, но по информации, которую я почерпнул из воспоминаний Герда, ясно было лишь то, что это некие специальные клинки, и пробить эту самую магию-шмагию они могут только пока находятся в руке. В общем-то, поэтому я и прихватил ту столь занятную тросточку с полезным, как мне кажется, клинком внутри. Полагаю, раз в этом мире не существует метательного оружия с этой самой жилой, то тут весь фокус не в ней самой, а именно в контакте с рукой.
Похоже, что-то нам с Франтом неведомое «питает» эту самую пробивную способность жильных клинков. Отсюда и моё следующее предположение: навряд ли с жилой бывает дробящее холодное оружие. Ну, там, дубины всякие, цепы, кистени, булавы. Хотя про последние — не уверен. В общем, полагаю, лишь клинковое и, возможно, некоторое древковое оружие допустимо наделять той самой проводящей жилой. Но это всё только мои выводы на основе познаний не очень-то сведущего Герда.
А тут как раз и возвращаемся к той самой особенности Пустошей и причинам неосведомленности мальчишки, жившего там. В Пустошах — нет магии! Поэтому-то вполне себе нормальные земли и называются именно так. Они пусты от магии. Вот оно как.
Оу, а эти ребятки в темно-синих мундирах с блестящими пуговицами и аж до сияния натертыми медными бляхами поясных ремней — похожи на блюстителей закона. Хм(задумчиво). Ну прям констебли, только без смешных шлемов, а в котелках.
Удивительно, миры разные, а этот чудной головной убор и тут в моде.
Так, с данными господами мне не по пути, поэтому повернем-ка мы тут налево. Не знаю, есть ли у них тут какие-нибудь устройства магической связи, разосланы ли обо мне уже ориентировки, и объявлен ли план Перехват, но раз Франт наслышан о неких летающих кораблях, то может и магическое радио тут имеется. В общем, не отсвечиваем и пробираемся из города не попадаясь на глаза.
Возвращаясь к Пустошам. Туда бегут все потерпевшие от магии или истово ненавидящие всё с нею связанное. Ну, это судя по тому, что слышал Герд. Там, вообще-то, на подобные темы почти никто не желает говорить. Вот и выходит, что Франту просто неоткуда было знать каких-либо подробностей, особенностей и нюансов, а то, что стало известно, прошло через призму очень личного и навряд ли
