удалась, так хоть погуляю вволю!
В Одессе у нее случился бурный роман с «товарищем Шульгой» — знаменитым «революционным матросом» Черноморского флота. Шульгу Надежда сменила на перешедшего к красным штабс-капитана Левицкого, спешно оформив с ним брак.
Когда новобрачные угодили в плен к белым, допросить «краснопузиков» взялся лично начальник контрразведки Корниловской дивизии полковник Пашкевич. Но был остановлен ее окриком: «Да вы хоть знаете, кого пленили?! Я — Плевицкая Надежда Васильевна!» И Пашкевич, сам плененный чарами Надежды, предложил ей стать его женой.
Их скоротечная связь с любовными утехами между боями закончилась с гибелью Пашкевича, и Надежду от охочих до женского пола корниловцев стал оберегать влюбившийся в нее с первого взгляда комдив Скоблин. Плевицкой он напоминал погибшего Шангина, и уже не бес полуденный лукавый, не плотская страсть, а тихий ангел подводил и благословлял союз этих двоих.
ЛЮБОВЬ ПОСЛЕДНЯЯ, РОКОВАЯ
Николай Владимирович Скоблин родился 9 июня 1893 года. В 1914 году окончил военное училище и в чине прапорщика прошел Первую мировую войну. За боевые заслуги и храбрость был награжден орденом Святого Георгия.
В 1917 году в звании штабс-капитана Скоблин командовал 2‐м Корниловским полком — одним из четырех полков Добровольческой армии, укомплектованных только офицерами. Не имея высшего военного образования, в возрасте (!) 26 лет назначен командиром Корниловской дивизии с присвоением ему звания генерал-майора.
В 1920 году после поражения Белой гвардии в Крыму десятки тысяч русских солдат и офицеров, а с ними и генерал Скоблин с Плевицкой оказались в лагере для перемещенных лиц под Стамбулом, на полуострове Галлиполи.
В июне 1921 года в галлиполийской православной церкви венчались рабы Божьи Николай и Надежда. Посаженым отцом на свадьбе был генерал Кутепов, ставший реальным предводителем (вместо Врангеля) всего русского воинства в эмиграции.
Он произнес вещие слова: «Мы приняли вас, Надежда Васильевна, в нашу полковую среду». С тех пор корниловцы звали ее «мать-командирша», а Скоблину, намекая на его «подкаблучное» положение, дали кличку «генерал Плевицкий».
…Супруги обосновались в Париже, и Плевицкая стала петь в ресторане «Большой Московский Эрмитаж». Часто выезжала на гастроли в Прагу, Варшаву, Ригу, Софию, Брюссель, Бухарест — везде, где осели послевоенные беженцы из России. А в 1926 году с концертной программой совершила турне по Америке.
Однако денег супругам из-за непомерных запросов Плевицкой, привыкшей ни в чем себе не отказывать, хронически не хватало. Чтобы поправить финансовое положение, Скоблин взял в аренду участок земли с виноградником, но случился неурожай, и они разорились.
Пришлось перебраться из Парижа в городок Озуар-ле-Феррьер, где они приобрели в рассрочку крохотный домик, ежегодно выплачивая за него 9000 франков — три четверти семейного дохода.
ВЕРБОВОЧНЫЕ ПОСИДЕЛКИ
В конце 1920‐х Сталин был уверен, что в случае возникновения войны в Европе самая крупная организация эмигрантов-белогвардейцев — Русский общевойсковой союз (РОВС), насчитывавший 20 тысяч боевиков, непременно выступит против СССР. В этой связи советская внешняя разведка постоянно наращивала усилия по созданию агентурных позиций в РОВС.
Главным объектом агентурного проникновения было директивное звено союза, куда входил и генерал Скоблин. Возглавляя отдел по связи с периферийными органами, он был осведомлен обо всех планах РОВС, в том числе и о совместных операциях с разведками Болгарии, Польши, Румынии, Финляндии, Франции. Словом, не генерал — живой сейф с секретами.
…2 сентября 1930 года в Париж для встречи со Скоблиным с целью определить возможность привлечения его к сотрудничеству с ОГПУ в качестве агента прибыл Пётр Ковальский, бывший однополчанин генерала, а ныне сотрудник-вербовщик ИНО «Сильверстов». Скоблин был безумно рад встрече с сослуживцем, затащил его к себе домой и познакомил с Плевицкой.
После нескольких визитов в Озуар-ле-Феррьер «Сильверстов» понял, что Скоблин полностью зависим от жены, каждый свой шаг согласует с нею, поэтому решил нанести «удар дуплетом» — завербовать обоих супругов.
В начале вербовочной беседы московский охотник за головами, чтобы сразу завладеть ситуацией, пошел с «козырного туза»: зачитал «Постановление Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР о предоставлении персональной амнистии и восстановлении в гражданских правах бывших подданных Российской империи Скоблина Николая Владимировича и Плевицкую (урожденную Винникову) Надежду Васильевну».
Наблюдая за реакцией супругов, «Сильверстов» про себя отметил, что его «туз из рукава» произвел нужный эффект. Развивая успех, заверил Плевицкую, что на родине ее помнят как выдающуюся певицу и в случае возвращения встретят с почестями.
Обращаясь к Скоблину, заявил, что для Советской России он не враг и может вернуться в родные края в любое время. А если генерал согласится послужить родине, находясь на чужбине, то по возвращении достойная должность в Генеральном штабе Красной армии ему гарантирована.
Завершая «мозговой штурм», искуситель с Лубянки огласил последний по счету, но не по важности аргумент: в случае согласия Николая Владимировича, каждый из супругов будет получать по 200 долларов ежемесячно.
«Мы согласны», — скороговоркой произнесла Плевицкая, под столом толкнув коленкой сидящего рядом мужа. И тогда «Сильверстов» предложил супругам поставить подписи под следующим документом:
«ПОДПИСКА
Настоящим обязуюсь перед Рабоче-Крестьянской Красной армией Союза Советских Социалистических Республик выполнять все распоряжения связанных со мной представителей разведки Красной армии безотносительно территории. За невыполнение мною настоящего обязательства отвечаю по военным законам СССР.
Генерал-майор Николай Владимирович Скоблин
Надежда Васильевна Плевицкая-Скоблина
Париж, 10 сентября 1930 года».
Свою миссию «Сильверстов» закончил, отработав Скоблину первое задание: в кабинете генерала Миллера, руководителя РОВС, установить подслушивающее устройство. Информацию с него будет «снимать» сотрудник ОГПУ Третьяков, который поселится на втором этаже, прямо над штаб-квартирой союза.
СЕМЕЙНАЯ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ РЕЗИДЕНТУРА
Так была создана едва ли не первая в истории советской внешней разведки семейная резидентура. Она 7 лет снабжала Центр ценными сведениями.
Только за первые четыре года работы «Фермера» и «Фермерши» (кодовые имена Скоблина и Плевицкой) Лубянка на основании полученной от них информации провела следующие операции:
— обезвредила 17 боевиков, засланных РОВС в СССР для совершения террористических актов;
— разгромила 11 конспиративных квартир в Москве, Ленинграде и в Закавказье;
— предотвратила покушение на наркома иностранных дел СССР Литвинова;
— разоблачила подставленного ИНО французской разведкой агента-провокатора, который 11 месяцев продвигал нам «дезу».
Главную роль в резидентуре выполнял Скоблин, добытчик информации. Плевицкая копировала секретные документы, которые генерал на час заносил домой; писала агентурные сообщения; составляла шифровки для Центра; выполняла роль связника и обрабатывала тайники во время гастрольных поездок.
МАВР, КОТОРЫЙ ПОДСТАВИЛ ГЕНЕРАЛА
В феврале 1930 года, после исчезновения генерала Кутепова, главой РОВС был назначен генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер, а Скоблин стал его ближайшим помощником.
При Миллере магистральным направлением деятельности белой эмиграции продолжала оставаться подготовка диверсий и массового террора на территории СССР. На унтер-офицерских
