Книга Пси-ON. Книга III - Евгений Нетт

Благо, Лина, сама того не ведая, спасла нас от неизвестно чего, сбив братишку с мысли. Тот вздрогнул, взгляд его прояснился — и опустился на цесаревну, которая в этот момент уже обратила всё своё внимание на салат с зеленью и мелко рублёным творожным сыром.

— Во-первых, следи за выражениями, Лина. Геслер — не твоя очередная игрушка. — Девочка вздрогнула. — А встреча… Лучше, чем никак, но желаемого результата достигнуть не удалось.

Цесаревич задумчиво покосился на меня, пытаясь что-то высмотреть. Но заметил только толику удовлетворения от того, что малявку держать в рамках пытается не один лишь император, у которого на полноценное воспитание просто нет времени.

— Верхушке высшего дворянства уже известно о понесённых потерях и о том, за кем отправляли наёмников. Даже поверхностные сведения об их стычке с Геслером просочились, что закономерно усложнило ситуацию. Многие вообще считают, что под видом нового студента мы решили разместить в академии «секретное оружие», и соответственно выступают против его дальнейшего там нахождения…

Владимир старательно делал вид, что я ему не слишком-то интересен, но редкие взгляды и концентрация чужого внимания посредством псионического восприятия раскрывали карты, отчего ни одна хитрость цесаревича не проскальзывала мимо необнаруженной. Да, Владимир Романов, оказавшись со мной за одним столом, пока ещё не знал, как именно ко мне относиться. Точек соприкосновения и общих интересов — минимум, а обстоятельства моего явления народу просто-напросто насильно делают парня предвзятым. Или это не предвзятость, а разумное отношение к человеку, появившемуся из ниоткуда и через неделю оказавшемуся за одним столом с детьми императора? Я ведь, помимо всего прочего, не имею специализированных знаний, в политике полный ноль, а об опыте и говорить не приходится.

Так что с его точки зрения я действительно обуза.

Пока обуза.

— Кхм-кхм. — Спустя несколько минут Владимир вновь посмотрел на меня и прокашлялся, привлекая внимание. — К своему стыду я был неучтив и не представился. Владимир Романов, наследник Трона Российской Империи и псион третьего ранга квалификации. Отец поручил мне поспособствовать твоему обучению, а также заняться организацией твоих первых официальных выходов в свет. Признаться, тогда я счёл это поспешным ходом, но после сегодняшней встречи с дворянством я уверен в обратном.

Небольшая пауза, нужная, видимо, для того, чтобы я переварил услышанное, продлилась не дольше нескольких секунд.

— У нас не вышло отвести от тебя внимание, и теперь приближённые к Трону аристократы желают узнать, кто ты и что ты. Их опасения обоснованны, так что тебе уже в ближайшее время нужно будет посетить несколько приёмов. Первый приём — завтра. — Я мысленно вздохнул. Так оно всегда и случается: ты избегаешь чего-то, бежишь от этого, но судьба, ехидно хихикая, обставляет всё таким образом, что ты сам переступаешь через свои желания и принципы. Потому что надо, и иначе — никак. — В связи с этим у меня есть ряд вопросов, и первый — как у тебя с этикетом?

Не думаю, что от цесаревича укрылось то, что за столом я практически идеально следовал изученному ранее этикету. И «практически» исключительно потому, что уже сам Владимир навязывал диалог, не считаясь со всеми этими «паузами», «минутами тишины» и прочими вывертами больного сознания сумасшедших дворян прошлого. Я ничего не имел против правил поведения за столом, но когда эти правила разрастаются до масштабов бедствия, определяя движения каждого пальца и назначение каждой вилки, то что-то внутри меня требует немедленно прекратить безобразие путём привнесения в этот уродливый порядок щепотки хаоса.

Еретиком на балу у лоялистов себя чувствую, честное слово.

— В случае необходимости я могу следовать ему около-идеально. Механическую часть контролирую от и до, так что практика не обязательна. Но от информации обо всех тех, с кем можно будет встретиться на этом и последующих приёмах не откажусь. В принципе, я готов изучить вообще всё, что у вас есть на аристократию Российской Империи и государств, с которыми мы контактируем и упоминания которых могут всплыть посреди разговора. — Потому что уж что-что, а встречаться с десятками и сотнями аристократов в одном месте без хоть каких-то знаний о них было чревато. Ошибиться легко, исправить сложно. — Чем шире и глубже будет эта информация, тем лучше. Освоить я смогу практически любые объёмы.

Цесаревич смерил меня оценивающим взглядом. Никак, сопоставляет услышанное сейчас с тем, что ему успел рассказать император за то время, что меня развлекали девушки. Или я их. Но важно другое: степень посвящения наследника Трона в дела этого самого Трона виделась мне довольно высокой. Меня открытым текстом вверили Владимиру Романову, а Его Величество как минимум демонстративно самоустранился. Нет, контролировать-то он нас может и будет, но выводы напрашиваются не самые радужные. Кто в здравом уме будет возлагать слишком большую ответственность на юнца двадцати трёх лет отроду?

А Император возлагал, и я не совсем понимал, почему. Игра для меня одного, попытка навести мосты силами почти одногодки? Так Его Величество понял, что мне малость побольше двадцати. И побольше сотни. В довесок сам Владимир не ведёт себя как человек, которому очень надо заполучить мою лояльность и верность.

Нужно смотреть, думать и анализировать, не демонстрируя свою серьёзную сторону слишком уж часто. Забавно, но даже точное знание относительно моих возможностей не заставляет людей смотреть на меня как на монстра. Совсем иначе всё было бы, не ограничивай я свой разум и силу в целом, как делал, например, Император. Его псионическая сила хоть и ощущалась не слишком явно, но телепатическую он буквально выставлял напоказ. Почти то же самое, что моё воздействие на простых людей в городе, сразу после пробуждения. Разве что он это взял под контроль и облёк в конкретную форму, используя ради своей выгоды, а я просто приглушил эту силу. Вывод? Один-единственный: нужно время и практика, которых так сильно недостаёт.

— Я обеспечу тебя всем необходимым. Есть более конкретные пожелания?

— Видео и аудио нежелательны: устройства в моём распоряжении не могут его в достаточной мере ускорить. — А любые аудиозаписи в слишком сильно ускоренном виде воспроизводятся просто отвратительно. Так что текст и изображения — моё всё. — Больше ничего.

— Прекрасно. Что касается спутницы на этих приёмах… — Я уже