природа наградила меня прекрасной кожей: ни растяжек, ни целлюлита, даже складочки, как мне казалось, смотрелись довольно гармонично.
Обтираясь полотенцем, я невольно задумалась над словами Никиты. «Ты никогда не хотела отстричь свои длинные волосы? Может, похудеть? Мне кажется, так бы тебе стало проще жить…», — крутилось в голове, пока я смотрела на своё отражение.
Возможно, Романов был прав? И мне, действительно, стоило измениться…
Задумавшись, я не сразу услышала тихие шаги в коридоре. Уверенная в том, что заперлась, я не обратила на них внимания и, поэтому не спешила накидывать халат. Как позже оказалось, очень зря.
— Какого чёрта?! — воскликнул Никита, открыв дверь. — Глаша, тебя никто не учил закрываться? Или вы в своей деревне до сих пор в общественные бани ходите?
Я оторопела. Внезапное появление Романова ввело меня в полный ступор. Я не сразу поняла, что стою перед ним абсолютно нагая. Но когда всё же пришла в чувства, схватила с тумбочки халат и провопила:
— Уйди! — сердце истошно билось, а щёки зарделись так, словно в ванной стоял сорокаградусный мороз. — Никита, сейчас же закрой дверь с другой стороны!
Но Романов не спешил уходить. Со странным интересом он продолжал разглядывать меня, а я даже не представляла, какое безумие в этот момент царило в его мыслях.
— Было бы на что смотреть, — словно пересилив себя, процедил Никита. — Как закончишь, позови меня. И, пожалуйста, больше не устраивай таких шоу… Не думаю, что моё слабое сердце в следующий раз выдержит.
Сказав это, Романов вышел, а я, оставшись в тревожном одиночестве, запахнула халат и быстрее ветра направилась в свою комнату.
— Господи, какой позор… Какой позор… — повторяла я, бесцельно роясь в шкафу.
Схватив первую попавшуюся футболку и трико, быстро переоделась и подошла к двери.
Наверное, стоило обсудить произошедшее с Никитой — объясниться, сказав, что это было ужасное недоразумение. Мне же совершенно не хотелось предстать перед ним в таком виде…
Но потом я задумалась:
— А что я ему скажу? Что забыла запереться. Разве это оправдание? — вздохнув, вернулась к кровати. — Господи, как же стыдно. Надо же было так опростоволоситься. Идиотка… — откусила уголок кутикулы. — Ну ничего, Люба. Сама виновата… В следующий раз будешь проверять замок…
К горлу подступила тошнота, а тело ломило словно от озноба. Я не понимала, как дальше вести себя с Романовым, как вообще смотреть ему в глазах… Разве я могла жить рядом с ним после такого?
Глава 6
/Никита/
Даже через плотно прикрытую дверь до меня доносился тяжёлый звук девичьих шагов: Люба с такой скоростью неслась по коридору, что стены в комнате неистово дрожали.
Конечно же, Птичка была смущена моим внезапным появлением. Наверное, впервые её обнажённое тело видел представитель мужского рода. Но я, правда, не думал, что так может получиться! Просто хотел принять душ после тренировки. А тут…
Теперь, закрывая глаза, я видел очертания влажной нагой фигуры, изгибы которого неожиданно будоражили кровь. Округлые бёдра, очерченная талия и упругая грудь, напряжённые от холода соски которой до сих пор вызывали желание дотронуться.
— Какого чёрта?! — воскликнул я, несколько раз ударив себя подушкой. — Разве тебе могло понравиться это?
Последнее слово я произнёс с таким пренебрежением, что на языке невольно почувствовалась горечь. Но ещё более омерзительным было осознание, что мне действительно понравилось увиденное…
Даже сейчас, находясь в полном одиночестве, я испытывал гнетущее томление, болезненное возбуждение, ломотой отзывающееся в паху.
Как же мне хотелось сейчас, отбросив все предрассудки, отступить от наших недомолвок и ринуться в соседнюю комнату. Схватить несчастную Любашу и, распахнув шелковый халат, показать, насколько приятной может быть близость с мужчиной.
— Ты сошёл с ума! — желая прийти в чувства, постучал по щекам. — Даже не смей думать о таком! Она же… — сокрушённо поморщился. — Деревенщина!
До поздней ночи я не выходил из комнаты. Желая унять разгорячённые фантазии, я пытался отвлечься и, достав скрытый от любопытных глаз мольберт, по памяти рисовал бушующее море.
Ещё вчера я бы обязательно рванул к друзьям или вытащил Илону, чтобы хорошенько её… Но сейчас мне не хотелось ни того ни другого. Душу рвало на части от новых, противных мне чувств.
Ближе к полуночи я всё же выбрался из своего убежища. Желудок скрутило от голода, поэтому я решил сразу же спуститься на кухню. Но, как оказалось, проголодался ни я один.
Наша Птичка, неожиданно показавшая мне сегодня все прелести своего пышного тела, намазала на большой кусок белого хлеба клубничное варенье и с особым аппетитом набивала своё брюшко.
— Приятного аппетита, — пытаясь скрыть невольное замешательство, через силу произнёс я.
— С-с-спасибо, — слегка подавившись, ответила Люба.
Проходя мимо, заметил, как разрумянились круглые щёки. Я был уверен, сейчас наша гостья смущена не меньше моего — даже на расстоянии до меня доносились звуки её рваного дыхания.
Достав из холодильника оставшийся с ужина салат, я поставил в духовку стейк и налил сок. Я пытался не смотреть на Птичка, чувствуя, как пылать начинаю сам. Люба же, застыв с бутербродом в руках, с моего прихода даже не шелохнулась.
— Расслабься, — сев напротив неё, на выдохе произнёс я. — Спокойно доедай и уходи.
— Спасибо за разрешение, барин, — прожевав кусок, который всё это время был у неё во рту, прошептала Люба. — Как бы я без вас справилась…
— В этот раз сделаем вид, что ничего не произошло, — от сильной жажды мой голос охрип. — Я ничего не видел, ты успела закрыться. Но… — сделав многозначительную паузу, отпил сока, — … в следующий раз, прошу, запирайся. Хорошо это был я, но ведь мог зайти мой отец.
— Мне казалось… — раскрасневшееся девичье лицо в мгновение побледнело. — Я думала…
— Забыли, — тяжело выдохнув, произнёс я. — Веди себя так, словно этого не было. Иначе эти ужимки станут видны другим. А мне бы не хотелось конфликтовать с отцом — неизвестно, сколько ты ещё у нас задержишься…
На самом деле я больше успокаивал себя, нежели Птичку. Даже сейчас, когда она была одета, мой пронзительный взгляд проходился по каждому изгибу её тела, вызывая мучительное волнение в груди.
Это было просто невыносимо.
— Хорошо, — тихо ответила Люба, виновато опустив взгляд.
Она никак не могла решиться продолжить поглощать своё лакомство, а я никак не мог оторвать от неё взор.
— Ты, случайно, сегодня не виделась с Давидом? — пытаясь изобразить напускное равнодушие, спросил я.
— Виделась, — отмерев, Люба посмотрела на меня. — Но почему ты спрашиваешь об этом?
— Потому что второй день он атакует меня просьбами дать номер твоего телефона, — мясо разгорелось, поэтому я подошёл к
