потом резко взмахнул рукой, в которой виднелся какой-то костяной кинжал и ударил Следопыта.
Тот повалился на землю, удивленно глядя на меня и хватая ртом воздух. А потом все прекратилось. То есть, меня выкинуло обратно, в общинный дом. Только на этот раз я сидел на полу, бешено вращая глазами. И надо мной склонился тот мерзкий толстяк.
— Видите, молодой человек, вам самому нужна помощь. Посмотрите на меня, как вы себя чувствуете?
— Как человек, который точно не брал сегодня талончик к терапевту. Отойди, эскулап.
Кстати, вокруг собрались еще рубежники. В том числе жена Вранового. Она, на удивление, выглядела не так ужасно, как в последнюю нашу встречу. Да, худовата, но и только. А на вид просто уставшая и иссушенная жизнью женщина лет сорока. И на меня она смотрела с явным любопытством.
Я поднялся на ноги, продолжая размышлять. Что это было? Единственная мысль пульсировала в сознании. «Ты знаешь», «ты знаешь». И противнее всего, что я правда знал.
Та самая новая особенность моего хиста. Как я там загадал?
Я хочу знать, к чему в будущем приведет моя помощь!
Из всего этого выходило, что у меня удастся спасти от Лихо Следопыта. Ведь я явственно видел его, отьевшегося, переодетого. И немного убитого. Зараза!
И что делать? Конечно, бросать Витю сейчас здесь нет никакого смысла. Тогда я его точно не спасу и в будущем Витю не убью. Потому что помрет он на этой кровати.
Я с замиранием сердца вновь подал ему руку. Только на сей раз ничего не произошло. Точнее, я почувствовал опять иссушенную пустыню вместо заполненного хистом тела, ощутил слабость рубежника, но ничего более. Никакого кровавого мальчика.
Знахарь хотел было еще что-то сказать, даже бросился к двери. Однако мне хватило одного взгляда, чтобы тот отошел в сторону. Правда, ненадолго. Как только мы покинули дом, а двигалась наша парочка медленно, потому что приходилось поддерживать Витю, эскулап обогнал нас на пути к выходу из Подворья.
— К воеводе жаловаться побежал, — сказал Следопыт.
— Попутный ветер ему в задницу, — прокомментировал я. — Два раза не казнят. Что вообще за тип?
— То ли Коля, то ли Сергей. Не знаю, все Знахарем и кличут. Он еще при Союзе на медбрата учился, когда ему хист передали. Дядя вроде. Вон он нос и задрал. Его промысел повышается, когда он людей правильно лечит.
— Судя по четвертому рубцу, этот Знахарь не доктор Хаус.
— Кто?
— Блин, Витя, тебе надо начать нормальные фильмы смотреть и сериалы. Потом расскажу. Короче, как врач он полный ноль.
— Нет, какие-то простые проклятия или хворь вылечить может. Но вот что-то серьезное…
— Короче, классическое обязательное медицинское образование в деревне. Если не хочешь умирать, езжай в райцентр. В нашем случае, в Петербург. И чего ты его слушал?
— Он хоть что-то предлагал, — ответил Витя. — Знаешь, когда человек умирает, то начинает хвататься за каждую соломинку.
— Ты погоди умирать. У меня тут план по твоему спасению выработался.
— И что надо делать?
— Щас бухну и к тебе домой поедем. Или наоборот, я еще не решил.
Мы вышли наружу, в чужанский Выборг. И я усадил Следопыта на переднее сиденье своей машины, а после сел за руль.
Хотя в сторону Вити старался не смотреть. Потому что перед глазами до сих пор стояла картинка, как он погибает. Проклятый хист, проклятая способность! Лучше бы загадал везение.
Глава 3
Витя жил на самом краю Селезново. Фактически и не Выборг уже, скорее пригород. Я вообще заметил за рубежниками особенность селиться на выселках. Чем дальше от людей, тем лучше. Да что там, я сам пошел именно по такому пути. Даже не могу объяснить почему. Не хотел, чтобы чужане магию видели? Мы и так вроде как оберегались с помощью хиста от посторонних глаз. Промысел даже всякие видеозаписи портил, и аппаратуру ломал. Думаю, если будь такая нужда, не ограничелось бы и массовым гипнозом.
Хорошо, что успел спросить точный адрес. Благо, дом Следопыта не был скрыт всяким колдунством в Яндекс.навигаторе. Хотя, может, последний это наша разработка? Он мне порой такие чудеса выдает, что диву даешься. То пошлет через какие-то буераки, то «сократит» путь и встряну в пробку.
А вот в последнее время напротив, приложение словно исправилось. Выдавало информацию с аптечной точностью. Будто своего признало.
Почему хорошо, что Витя назвал адрес? Потому что как только мы выехали, он ушел в режим экономии электробатареи. Отключился, другим словом. Я несколько раз тряс его, на что рубежник открывал глаза, смотрел на меня мутным взглядом и вновь терял сознание. Ушел в себя, вернусь не скоро.
Оно и понятно, Следопыт слаб. Хиста в нем чуть, да маленько. Может, так будет даже лучше. Пусть лежит, тогда как я сделаю все сам. Тьфу ты, думаю, как насильник-клофелинщик.
Дом Вити ничем не выделялся от своих соседей. Одноэтажный, свеженький, облицованный некогда белым сайдингом. Участок огорожен металлическим забором. Во дворе короткоскошенная трава, мангал и гараж. Меня даже зависть взяла. Такое ощущение, что Следопыт жил моей жизнью. Именно подобный домик я и представлял, когда мечтал о богатой и безоблачной жизни. Да, мечты у меня приземленные и максимально нищебродские.
Нет, мой дом тоже неплох. Но тут все было как-то прям идеально. Как в каких-нибудь глянцевых американских сериалах. Рядом речка, пусть мелкая, конечно, в такой не искупаешься, а неподалеку лес. Вот достанет меня нечисть, перееду к Следопыту. А он ко мне отправится в качестве благодарности. Только не факт, что жизнь с бесом и чертом ему покажется лучше, чем медленное умирание от Лихо.
Ладно, это я хватил. Сначала надо дело сделать, а потом уже думать о награде. Рано ты, Мотя, начал делить шкуру неубитого Лихо. Или неубитой? Она же вроде женского пола. Ладно, вот и посмотрим.
Что мне не понравилось в доме Следопыта — печати. Точнее, отсутствие оных. Любой слабый ивашка мог беспрепятственно пробраться в жилище Вити и ничего бы ему за это не было. Хорошо, что Следопыт оказался, как тот Неуловимый Джо из анекдота. В смысле, нафиг никому не был нужен. Кроме разве что спасителя всея Руси. Ну, и Лихо.
Я затащил рубежника внутрь, обратив внимание на дорогую, но безвкусную мебель, собранную явно из разных магазинов. Нет, что вкуса у Вити не было, я понял уже по одежде. Что интересно, вкус —
