от обзорной площадки до лиловой линии горизонта, полны чудес. Узкий мост, ведущий на небольшой, заставленный гостиницами остров, отделяет от моря соленое озеро Халкиопулу.
Когда-то здесь неугомонный Джерри Даррелл наблюдал за перелетными птицами и кормил пеликанов.
Теперь здесь аэропорт. Хитроумные наследники Одиссея сумели превратить такое обыденное дело, как взлет самолетов, в увлекательный аттракцион. Взлетная полоса, единственная, надо заметить, на всем острове, проложена по узкой насыпной косе, которая пересекает озеро. муж с сыном застряли на террасе, наблюдая, как самолет, появившись из-за острова, медленно снижается, сначала оказываясь на уровне глаз, опускается ниже, летит прямо над заливом и приземляется, как кажется глядя сверху, прямо на воду.
Когда мне удалось наконец оторвать их от этого захватывающего зрелища, мы спустились по растрескавшимся каменным ступенькам вниз, к причалу.
В монастырь Панагия тон Влахернон ведут две дорожки: одна узенькая, бетонная, и вторая, сложенная, наверное, еще строителями храма, из камней, как коса. Так и представляешь себе, как, подобрав подол рясы, сребробородый монах перебирается по ней – с камушка на камушек.
Пространство внутри храма оказалось таким маленьким, что в него одновременно может зайти только два-три человека. Чудотворная икона Божьей матери, украшенная серебряными табличками с изображением ног, рук, глаз и целых человеческих фигурок, – дань благодарности за помощь, которую получил по молитвам конкретный отчеканенный орган, – расположена была в глубокой нише, и довольно высоко.
– Мне не дотянуться! Попробуй ты первый, —попросила я мужа.
– Вот, посмотри, специально для таких, как ты. – И Толя показал на маленькую икону, которая, утопая в цветах, располагалась как раз на доступной для меня высоте.
– Вот так всегда и во всем, – проворчала я, – ты дотягиваешься, а я – нет. Младенец, увенчанный серебряной короной, смотрел на меня укоризненно. Мы взяли по свечке и поставили в открытый стеклянный ящик, похожий на аквариум. Дно было выложено мелкой галькой и покрыто водой. В ней отражались дрожащие огоньки свечей.
Выйдя, мы наняли лодку, раскрашенную в яркие красно-сине-белые цвета, но такую маленькую и шаткую, что в нее было боязно ступать.
«Как удобно путешествовать в сопровождении двух мужчин», – подумала я, когда одна пара крепких рук приподняла меня и передала другой, такой же надежной. Через пять минут мы ступили на берег мышиного острова, где в гуще деревьев скрывался монастырь святого Пантелеймона. Во дворике у старого колодца девочка играла с собакой. Ох, как давно я не держала в руках мягкую лапку с коготочками!
– Как зовут твоего щенка?
– Бу-Бу.
Черепичная крыша, такая низенькая, что ее можно потрогать рукой, темные иконы с незнакомыми ликами, деревянный стол с россыпью сувениров: кожаными кошелечками, браслетами с блестящими бусинами, керамическими масляными лампами и картинками с белыми домиками и синим морем.
К каменной пристани причалил катер. Грек с короткой шкиперской бородкой и в белой фуражке с ко-зырьком помахал нам бронзовой рукой:
– Это вы в Корфу-таун собрались? Мы прибудем в столицу по всем правилам – с моря.
Глава 4
навстречу утренней Авроре
1
Ребенок уезжал. Прощальный обед накрыли на террасе, на столе, застланном влажной белой скатертью.
– муж сейчас вернется из Кассиопи, – сказала хозяйка Белого дома, – и он может отвезти вас в аэропорт.
Бледная Дарья – единственное незагорелое существо из всего деловитого греко-украинского семейства, владеющего ныне Белым домом. Пару раз, проснувшись до восхода и отворив дверь балкона, чтобы впустить утреннюю прохладу, я видела, как Даша спускается по ступенькам к маленькому деревянному причалу. Скинув халатик, она быстро плывет до буйка и обратно, выжимает длинные светлые волосы, сворачивает их жгутом на затылке и, застегивая на ходу пуговицы, скрывается на кухне, чтобы тут же появиться снова, неся в руках миску с крупно нарезанными кусками арбуза. Мужчины, бронзовые, как Одиссей, с одинаковыми короткими бородками и веселыми карими глазами – муж, отец и брат, – стригут цветущие кусты, поливают дорожки, привозят на катере рыбу, газовые баллоны, тяжелые гладкие дыни и перекрикиваются друг с другом на бодрой мешанине суржика и благородного наследия Гомера.
Легким привычным движением Даша поставила перед нами блюдо с красным распаренным лоб-стером. Усы и лапки боевито торчали из зарослей
гарнира.
– Рассказывала ли я вам, как первый раз ела омара? – Я рассеянно ковыряла вилкой тугой панцирь. – В нью-Йорке, в японском ресторане меня подвели к аквариуму, где шевелились зеленые животные, и предложили выбрать любого на свой вкус. А я испугалась, что мне придется употреблять их, как и суши, которые я тоже видела впервые, сырыми!
– Эту историю ты вспоминаешь каждый раз, когда видишь лобстера, – неосторожно сказал Толя.
– Я не слышал ни разу, – быстро соврал ребенок. но было поздно.
– А хочешь, я расскажу историю, как вам в обще-житие привезли бочонок черной икры и вы вчетвером месяц только ею и питались? Я эту историю слушаю каждый раз, когда подают еду! – Я скомкала салфетку и швырнула ее на стол.
– Я думаю, – Толя повернулся к Даше, которая деликатно молчала, складывая на поднос стопку освободившейся посуды, – минут через пятнадцать надо выезжать.
– Почему так рано? – возмутилась я. – Зачем нам два часа болтаться по аэропорту?
– нам? – встрепенулся отъезжающий. – Только не вздумайте меня провожать. Я прекрасно доберусь сам. ну пожалуйста, не надо.
– Все равно незачем торопиться, – насупилась я. – Еще полно времени!
– Ты же знаешь, какие могут быть пробки! Зачем рисковать? – стоял на своем муж.
– Схожу-ка я за рюкзаком. – мальчик не любил, когда мы ссорились. Он встал из-за стола и скорым шагом двинулся к ступенькам, которые вели в его номер.
– Дай ему спокойно уехать, – сказал муж, глядя в спину уходящему сыну. – Отпусти его, наконец.
Через минуту черноокий красавец появился в дверях с рюкзаком на плече и тревожно оглядел наши лица.
– Смирись, – сказал муж и накрыл ладонью мои пальцы, – он вырос.
– А я постарела, да?
В нашей семье сантиментов не дождешься. – мы же не станем тебя за это меньше любить, – беспощадно сказал муж.
– Ты собирался научить его водить катер, – мстительно проворчала я, – а сам даже в море ни разу не вышел!
– Я много чего не успел, – ответил он и отвернулся.
– Готов еще раз побыть маленьким, – предупредительно вставил ребенок. – Подарите мне на день рождения раскраску!
Я встала на цыпочки, схватив за уши, притянула к себе непокорную голову и чмокнула тонкую белую полоску между черными жесткими волосами и загорелым лбом.
– На самом деле, – правильно угадав момент, вставила Даша, опытный ресторатор, – у вас еще есть время на десерт.
– Даша, – попросила я, – сделайте что-нибудь особенное! Ваша мама печет такие замечательные греческие сладости!
Хозяйка Белого дома задумалась
