эти слова, я почувствовала, что голос предательски дрожит.
— Сочувствую, — грустным тоном ответила подруга.
— Маш, мне жить негде, ты не могла бы мне помочь. Может, знаешь, где можно снять квартиру недорого? Или что-то подобное? В агентствах сейчас запросят предоплату, а у меня пока денег в обрез и работу я ещё не нашла. Поможешь?
— А чем я тебе здесь помогу, иди в интернет, там и найдёшь, у меня знакомых нет, кто сдаёт, извини, — она, будто отмахнулась от меня, собираясь закончить разговор.
— Мне бы на одну ночь хотя бы, не думаю, что я сегодня смогу что-то найти, пожалуйста, — ну не откажет же она мне, в конце концов, с Машкой мы с самой школы дружили, вместе колледж заканчивали.
— Я сейчас в детской поликлинике, приём через пятнадцать минут, потом освобожусь. Сможешь сюда подойти? Улица парковая, если не знаешь — загугли.
— Да, хорошо, подойду, — быстро согласилась я и услышала громкий детский плач в трубке.
— Договорились, пока, — Машка быстро повесила трубку, а я полезла в телефон искать, как быстрее добраться до детской поликлиники.
Глава 7
Я стояла у входа в серое двухэтажное здание с синей табличкой и золотистыми буквами, в двери которого то входили, то выходили люди с детьми. Со своим чемоданом я здесь смотрелась мягко говоря «не в кассу», но делать мне было нечего, поэтому, я пожав губы упрямо ждала подругу.
Машка вышла из поликлиники с ребёнком на руках. Дутый розовый комбинезон, шапочка с пушистым помпоном, на ногах крошечные сапожки. Пока я умилялась видом её ляльки, подруга с усталым видом подошла к ряду колясок, что стояли невдалеке, и привычным движением выкатила одну из них.
— Привет, — попыталась я улыбнуться, но глядя на удручённый вид подруги, у меня скорее вышла жалостливая гримаса.
— Привет, Слав, пойдём, нам нужно успеть к четырём, — я глянула на часы, плотно сжимающие белым кожаным ремешком моё запястье, и с грустью отметила, какая колоссальная финансовая пропасть теперь между нами.
Машка была одета в дешёвый тёмно-зелёный пуховик, на ногах непонятные сапоги, волосы под вязаной шапкой невнятного серого цвета. Мы не виделись практически два года, я не интересовалась, как у неё дела, она не лезла в мою жизнь. От той подруги, с которой мы гуляли после скучных пар в колледже, почти ничего не осталось. Фигура располнела, взгляд потухший, на лице тонкая безжизненная линия губ.
— Маш, как у тебя дела, куда мы должны успеть? — осторожно спросила я, чтобы понять, куда она так спешно зашагала по тротуару.
— Нужно Соню накормить, переодеть, а потом в администрацию успеть.
— Она заболела? Вы к врачу ходили? — поинтересовалась я, глядя на ребенка, плотно пристёгнутого ремнями безопасности.
Соня вела себя очень спокойно, она не капризничала, не выворачивалась из неудобного положения, не вертела головой из стороны в сторону, просто сидела и смотрела вперёд, прислонившись щекой к своему правому плечику.
— Нет, справки собираем, их нужно успеть Каношиной отнести, в двадцать седьмой кабинет. Администрация работает до пяти, пока я с Сонькой ковыряюсь, могу опоздать, поэтому нужно поторопиться.
— А что за справки? Давай я тебе помогу, с Соней посижу или в администрацию схожу, — предложила я свою помощь лишь бы только не молчать.
Маша посмотрела на меня замученным взглядом, видимо прикидывая, сможет ли она мне доверить ребенка, и покачала головой.
— Брось, Маш, думаешь, я не справлюсь? — у меня внутри было дикое желание ей помочь, хоть в чём-то, хоть как-то, подруга выглядела такой потрёпанной, будто за прошедшие два года она прожила все двадцать.
— Не справишься, — коротко ответила она, не сбавляя шагу.
Тротуар был узким, навстречу шли люди, мне пришлось идти сзади коляски. Я смотрела на свои брендовые кроссы, дорогой худи и нежный маникюр, у Машки ничего этого не было, но она производила впечатление огромной силы, хотя выглядела очень усталой.
— Слав, я тебя только на одну ночь впущу, как и договорились, не обижайся. Сразу предупреждаю, условия у меня не царские.
— Маш, да не переживай, я ж из деревни, не набалованная, — напомнила я ей своё происхождения, вдруг понимая, что сейчас мои слова ничего не весят.
Я уже была другая, не то, что тогда, когда добиралась из Горловки на учёбу в тесной маршрутке. К хорошему быстро привыкаешь.
— А ты почему к матери не поехала? — задала подруга ожидаемый вопрос, когда мы стояли на переходе, ожидая зелёный свет.
— Он меня в первую очередь там искать будет, а я ещё не готова с ним разговаривать, — я прикусила нижнюю губу, вспоминая жёсткий взгляд мужа и его любовницу в кожаных штанах.
Мне хотелось излить душу, выговориться, поделиться своим отчаянием от произошедшего, хотелось, чтобы меня пожалели. Наверное, я ждала этого от Машки, думала подруга, как никто другой поймёт и поддержит, но шагая рядом с хмурой девушкой, одного со мной возраста, и выглядящей гораздо старше, я чувствовала, что никто меня здесь жалеть не будет.
— А что у вас случилось-то? — вопрос был задан мимоходом, для галочки, но я не обиделась.
— Он мне изменил, я увидела его с любовницей, — хотелось придать веса этой информации, показать драму, чтобы Машка хотя бы ахнула и произнесла тривиальное «вот козёл», но этого не произошло.
— Понятно, — произнесла она, сворачивая во дворы спального микрорайона.
— А у тебя муж есть? — задала я ей давно мучащий меня вопрос.
Пока мы дружили, за Машкой увивался наш сокурсник из параллельного потока, подруга была к нему благосклонна и вроде говорила о серьёзных намерениях парня.
— Нет, мы с Соней вдвоём живём.
— А что случилось? — поинтересовалась я.
— Ушёл, когда узнал диагноз дочери.
Вот сейчас у меня внутри всё напряжённо замерло, мы подходили к подъезду, я смотрела, как Машка отстёгивает апатичного ребёнка, берёт его на руки и нажимает код подъезда. Я придержала дверь, чтобы ей было удобнее заходить и завозить коляску в подъезд, вошла следом и тихим голосом спросила:
— А что с Соней?
— Дома расскажу, — приткнув детский транспорт под лестницей, отозвалась подруга, — пойдём, нам на третий этаж.
Лифта здесь не было, мы медленно поднимались по лестнице. Маша несла на руках дочку, я поднимала чемодан, каждая думала о своём. Моя слаженная картина мира, в которой я жила последнее время благодаря мужу, медленно трескалась и рассыпалась на осколки. Я думала, что я такая бедная и несчастная, сбегаю от изменника, который посмел променять меня на другую женщину. Думала, что я сейчас запросто перекантуюсь у Маши, найду жильё и буду устраивать новую жизнь. Думала, что
