и другие подростки танцуете под неё, словно это весёлая песня. Но на деле, как я и сказал, она похоронная. Ко всему прочему, Маклин известен всем именно этой песней. Он буквально певец одной песни, никто не помнит других его работ, но ирония в том, что музыканты ненавидят её.
– Почему? – Удивилась и без того шокированная Аня.
– Потому, что в American Pie присутствуют очевидные аллюзии на многих известных людей. Боб Дилан выступает в роли “шута”, когда как “король” несомненно – Элвис, “шут, выбывший с дистанции” – о том мотоциклетном инциденте, когда Дилан попал в аварию и временно сошел со сцены. Мик Джаггер – это Джек Флэш, “дьявол” и “сатана”. Есть отсылки к трагическому случаю убийства зрителя Ангелами Ада на концерте Rolling Stones. Дженис Джоплин – это “девушка, поющая блюз”. Отец, Сын и Святой Дух – это отсылки к Биг Бопперу, Ричи и Бадди, хотя по одной из версий это поэты-писатели, битники – Нил Кэссиди, Джек Керуак и Аллен Гинзберг. Также в песне упоминаются Джон Леннон, Битлз, Бёрдс и Чарльз Мэнсон. Музыканты не любят когда их выставляют в плохом свете.
– Да уж, а по мотиву и не скажешь, – присвистнула Аня.
– Ага, песня вообще не то, чем кажется, или хочет казаться. Ну что, пойдём домой? – Дмитрий подал руку девушке, та мило улыбнулась, принимая его приглашение. Они шли домой мимо ночного клуба, из которого все ещё доносились слова песни и её лёгкий и весёлый мотив: bye-bye miss American pie…
Шелест травы
Аня упала прямо в траву. С хохотом расправила руки и, как падший ангел, упала.
– Аня!
– Да я в порядке, Елен, лучше ложись рядом.
Ничего другого не оставалось, я легла рядом, прижимая высокие стебли травы. Так мы и лежали вместе, слушая шелест травы. Над нами, по голубому небу, плыли молочные облака. Они, словно ватные игрушки, меняли форму, складываясь в различные фигуры. Аня тихо напевала. Я закрыла глаза, позволяя себе немного расслабиться. Мягкая трава под спиной, тихое пение Ани и нежный шелест травы над головой убаюкивали.
Как редко мне удавалось отдохнуть от проблем, возмущений учителя, работы. Но стоило уйти с Аней, как мир менялся. Становился мягче, ярче, теплее. Казалось, так можно лежать целую вечность. Просто слушая её пение.
– Всё хорошо, Елен? – спросила она осторожно.
– Да. Всё хорошо. Теперь хорошо.
– Я рада. Много времени прошло с нашей последней встречи. Помнишь, как часто мы раньше тут лежали, и ты вечно жаловалась мне.
– Помню.
– Я думала, ты опять начнёшь.
– Я выросла.
– Да? А мне кажется, что ты по-прежнему всё та же, маленькая девочка, усыпанная веснушками, да ещё и рыжая.
– Да, мальчишки раньше вечно меня за этот цвет дразнили.
– А сейчас они бегают за тобой, – Аня вновь засмеялась.
– Ну, так их любимый ангел, в виде тебя, исчез. Я, честно, завидовала твоей внешности.
Аня перевернулась со спины на живот. В её небесных глаза мелькнули облака.
– Но я ведь тебе столько раз говорила, внешность – не главное, главное – характер. И твой характер – лучший во всей округе.
– Нет, он давно не лучший, Ань. Давным-давно.
– Но я ведь вижу, Елен. Ты лучшая, ты выжила.
Моё сердце сжала боль, в горле встал ком, а глаза защипало. Я вновь взглянула на небо. Его полностью затянули серые тучи.
– Прости меня, – прошептала я. Трава упала и пожухла. Я медленно поднялась, опираясь на свой меч. – Прости, что не смогла спасти.
Призрак Ани исчез. Осталась лишь выжженная земля, серое небо и обломки сгоревших домов. Прошло двадцать лет. А сердце так и не перестало её любить. В сердце так и остался шелест травы.
Наушники
– Эй, Джон, ты правда это сделал? – мой друг Сэм резко схватил меня за руку, останавливая меня.
"Какой надоедливый и некультурный" – раздался голос в моих ушах.
– Эй, ты меня слышишь? – Сэм помахал рукой у меня перед лицом.
"Совершенно никакого воспитания."
– Я отлично тебя слышу, Сэм, – я выдернул руку из его цепкой хватки и проигнорировал замечания голоса.
– Да откуда мне знать? Ты же их себе в уши вживил, как я пойму что ты меня слышишь, а не музыку слушаешь?
– Она не громкая, да и на работе я явно её слушать не буду. Что ты придираешься?
– Не придираюсь, мне просто страшно за тебя. Эти чипы до добра не доведут.
– Они никого не зомбируют, успокойся, – я прервал его монотонную речь, не желая больше его слушать. Сэм был похож на жужжащую муху или ворчащую бабушку.
– Когда-то ты поддерживал меня и боялся их не меньше.
В этом он был прав. Если уж говорить о страхе, то я побаивался этого довольно долго. Чипирования. Но сейчас страх ушёл, после того, как я вживил себе наушники. Остался лишь один, убийство другого человека. Но на такое я не решусь даже с чипом в голове.
"А если я попрошу?" – опять заговорил железный голос в ушах.
– Сэм, мир движется вперёд, успокойся и сделай то же самое. Хочешь я пойду с тобой? – голос из наушников я продолжал игнорировать.
– Не хочу. Жена меня записала. С ней пойду.
– Ну, как знаешь.
"Скоро он тоже будет в наших рядах, я рад."
***
Голос в наушниках появился сразу после того, как мне их вживили. Сначала я был напуган и думал, что схожу с ума. Но потом мне объяснили, что он не более чем интерфейс, который помогает адаптироваться. В скором времени я просто перестал обращать на него внимание. Хотя голос вытаскивал самые сокровенные мои мысли наружу и озвучивал их мне. Порой он говорил такое, что никак не могло быть в моей голове.
***
Хлеб, взял. Морковь, взял. Свинину, взял. "И бензопилу надо взять." – раздался голос в голове. Да, точно, бензопилу надо взять, хорошо, что интерфейс напомнил. Я неспешно вышел из магазина.
***
– Джон, мне кажется, ты изменился.
Сэм вновь остановил меня на работе. Причём совершенно не вовремя, я ведь спешил на совещание.
"Просто ответь ему, чтобы он больше не приставал."
– Сэм, я в норме. Отстань уже со своей паранойей. Ты и сам не меньше изменился с тех пор, как вживил себе наушники, до тебя теперь не достучаться.
– Ладно, извини.
Сэм явно обиделся на меня за повышенный тон, но позже я перед ним извинюсь. Сейчас просто нет времени.
"И позже тоже не будет."
***
Вчера Сэм убил свою жену. Полицейские выводили
