кто знал, что приставать к Уварову с поздравлениями и расспросами о будущей свадьбе не имело смысла.
— Ну как? — осведомился он, когда Глеб принял его в своём кабинете и, поблагодарив горничную, передал опустившемуся в кресло другу стакан его любимого виски. — Смирился?
Из окон открывался замечательный вид на кусок парка и рощу вдали, но в последнее время даже эти виды успокоения ему не приносили. На вопрос друга Глеб пожал плечами и отвёл взгляд от окна.
— Делай, что должно…
— Понимаю, — кивнул Павел. — А что с ситуацией на поле боя?
Кривить душой не имело смысла.
— Стабилизировалась. Новости о нашем с Канатасом мире разлетелись со скоростью лесного пожара.
— Ну это я могу подтвердить, — Павел сверкнул белозубой улыбкой. — Этот пожар многим пятые точки подпалил. Ты бы слышал, какие слухи курсируют по столичным клубам. Джентльмены в ярости!
— Я на это надеюсь, — мрачно усмехнулся Глеб, пригубив из своего стакана. — Только почивать на лаврах мне эта ситуация всё равно не позволит.
— Ты о чём?
— Времени мало, всё закрутилось слишком быстро, но необходимых процедур это не отменяет. Внучку нужно проверить от и до.
— Всё-таки думаешь, что Зевс подкладывает тебе в постель свою шпионку?
В постель… пусть помечтает.
— А ты бы на моём месте что думал, Паш? Девчонка появилась в нужное время как по волшебству. Я не исключаю, что отчаяние довело старика до радикального решения, и само по себе это решение — не криминал, но… Поверить, что вчерашний враг упустит такую возможность…
— А что она?
В памяти мелькнули светло-каштановые волосы и блестевшие от гневных слёз голубые глаза.
— Смотря что ты имеешь в виду.
— Ну… ведёт себя подозрительно?
И ему пришлось на мгновение задуматься, чтобы сформулировать верный ответ:
— Она… скорбит, как будто.
— Скорбит?
— По тому, что её угораздило во всё это вляпаться, — звучало так, будто он оправдывать её собрался. — Представь, вчерашняя уличная бродяжка возмущена, что выходит замуж за миллиардера. Одно это не кажется тебе подозрительным?
Павел оценил его юмор — рассмеялся, покачал головой.
— Боже, Уваров, какая ирония. Сколько баб пыталось утащить тебя к алтарю? Я и счёт потерял. А тут… потерявшаяся сиротка. Никто никогда в подобное не поверит.
Глеб посерьёзнел:
— А должны.
Друг взглянул на него поверх прозрачной кромки стакана:
— Для закрепления легенды?
— Если караулящие шакалы почуют фальшь, они обязательно этим воспользуются. И маленькая Канатас станет лезвием стилета, которое войдёт мне под ребро.
И он хотел бы следовать своим мудрым рассуждениям. Хотел бы сам считаться со своими словами, когда позже вечером, попрощавшись с другом, набирал номер Марго и приказал быть в его постели уже через час — желательно в шлейфе духов вместо одежды.
Если взбалмошная девчонка опять забредёт в его спальню, ему наверняка снова придётся за шкирку её оттуда вытаскивать.
А она снова примется верещать об унижениях и измене «невесте».
Вот бы знать, голубоглазая бестия, когда и где ты совершишь свою измену. Когда и где ты вынешь из-за пазухи тот самый стилет?
Глава 7
Слова Елены застряли во мне занозой — не шли из головы. Наверное, мне всё-таки стоило бы порадоваться, вздохнуть с облегчением и поблагодарить. Если уж никому во всём свете не было дела до моих интересов, то подобной поддержкой пренебрегать — просто грех, разве не так?
Я бродила по парковым дорожкам, стараясь не обращать внимания на следовавшего за мной по пятам детину с кобурой на боку, и размышляла над своим положением. Охранник тоже безуспешно пытался делать вид, что гуляет здесь исключительно по своей собственной воле. Хорошо, что моих мыслей он не слышал, а то давно бы уже настучал обо мне своему тирану-хозяину. И уж тогда мне не пришлось бы размышлять, что делать с этим внезапным открытием — оказывается, у меня в этой ситуации были союзники.
Но точно ли были?
Даром что она моя тётка. По сути такая же незнакомка, как и все, кто вошёл в мою жизнь за эти несколько месяцев. Пара тёплых слов и похлопывание по коленке — разве это достаточный повод ей доверять?
Но если не доверять вообще никому, то… то как я вообще тут выживу? Мой будущий муж меня ненавидит, моему деду на меня наплевать. У меня по-прежнему нет никого, к кому я могла бы обратиться и знать, что он не предаст и не продаст просто потому что ему это выгодно.
Впрочем, иногда судьба может пытаться переубедить нас в наших суждениях — и не всегда к худу.
Сегодня я прошла положенные мне по договору круги ада — очередную примерку платья и прочие, связанные с торжествами активности, после чего меня отпустили на все четыре стороны, а о внешнем контроле напоминал только следовавший за мной тенью охранник, стоило мне ступить за порог роскошного Уваровского особняка.
Но и здоровяк отстал от меня, когда мы вернулись в дом. Тут временами я чувствовала себя особенно одиноко — кругом постоянно сновала прислуга, какие-то люди, чьи обязанности в доме были мне неизвестны. И у всех была какая-то цель, дела, задачи — у всех, кроме меня.
Моей главной задачей было постараться не тронуться умом хотя бы до свадьбы. Дальше заглядывать в будущее я пока попросту опасалась.
И после разговора с тёткой ощущение одиночества только усугубилось, а с ним пришёл и привычный спутник — нервный голод. Мой старый приятель с самого детства — приютские кухни разносолами не баловали, а взрослая жизнь сироты приучила меня экономить на всём, и в первую очередь, так уж вышло, на пище.
Пара месяцев жизни во дворце Алексея Георгиевича запомнилась мне в первую очередь сказочным изобилием пищи.
Поместье Уварова не стало исключением. Еда была для меня отвлечением, идеальной возможностью хоть ненадолго отодвинуть от себя сумасшествие происходящего, поставить на паузу творившийся в моей жизни необъяснимый хаос и просто насладиться… едой.
Те, кто в своей жизни долгое время не голодал, вряд ли смогли бы в полной мере меня понять. Но когда я вернулась с прогулки и, добредя до парадной лестницы, вдруг уловила аромат свежей выпечки, меня было уже не остановить.
— А вот и Полина Александровна! Добрый день! — в дверях обширной кухни, сообщавшейся, должно быть, с десятком других подсобных помещений, меня встречала пухлая светловолосая женщина в годах — Ирина Геннадиевна. Из-за её пышной, напоминавшей облачко причёски я про себя прозвала её феей.
На её приветствие я привычно потупилась, но пробормотала ответное приветствие. Мне было всё ещё не по себе, что
