чувство и стало давить на сердце, мешая свободно вздохнуть.
— Ну что ж, — торжественно заговорил Каэм, глядя на герб над воротами — огнедышащий чёрный дракон на алом фоне. Вероятно, хотел произнести какую-то речь перед отбытием, но ему помешал неожиданно возникший перед нами пергамент. Скрипучим старческим голосом тот объявил:
— Я, альгахри чёрных драконов Фейенверис, благородный Арелани из рода Тэн, говорю тебе, благородный Каэм из рода Ирр: я получил твоё письмо. Рад, что моя внучка находится в надёжных руках. Уверен, что ты вернёшь ей первозданный облик. Не могу поспешить к ней, ибо альгахри белых драконов Найварис, благородный Иэрэм из рода Каль, попросил меня о помощи в очень важном деле. Да благословит тебя Невидимый Бог! Да благословит он ваш будущий брак с моей внучкой! Подпись: благородный Арелани из рода Тэн».
Пергамент вспыхнул и осыпался пеплом, а Хаарвен, до того скучающе смотревший перед собой, встрепенулся:
— «Важное дело»! Что может быть важнее встречи с единственной внучкой, Каэм?
— Важнее может быть поиск тех, — остудил его пыл чёрный дракон, — кто виноват в её несчастье.
Хаарвен что-то пробурчал себе под нос, но возражать не стал. Честно говоря, мне его позиция была ближе, и я даже пожалела Шиилит: ну и дедушка у неё!
— Полетели, — нетерпеливо произнёс Каэм, и я затаила дыхание. Устроилась поудобнее у него на руках, глядя, как Хаарвен отходит в сторону, и не желая пропустить ни единого мгновения.
Но всё произошло до удивления быстро. Хаарвена окутал белый дым, а когда тот рассеялся, перед нами предстал дракон. Не такой огромный, как в книгах, всего лишь в два этажа ростом. Тело узкое, вытянутое, с длинным хвостом и кожистыми крыльями, которыми дракон при желании мог бы прикрыть себя полностью. Симпатичная физиономия, на которой горели знакомые голубые глаза, а когда дракон открыл рот, то заговорил уже хорошо знакомым голосом Хаарвена:
— Чего ждёте? Давайте ко мне на спину!
Я аж открыла рот, чувствуя, как на меня волной нахлынуло разочарование: значит, Каэм превращаться не будет?
— Охотно размял бы крылья, — проворчал тот, вместе со мной садясь на спину другу, — но боюсь, как бы моя достойная невеста не соскользнула вниз, а тогда уже ей лирисет-трава вовек не понадобится.
Я посмотрела на гладкие белые чешуйки на спине Хаарвена, оценила размеры шипастого гребня у него на голове и шее — да, тут не ухватишься, если начнёшь падать. Каэм совершенно прав.
— Давай! — скомандовал он, и белый дракон рванулся в небеса. Это было очень похоже на то, как поднимаешься на лифте в первый раз, и я повела себя спокойно, только чуть вцепилась коготками в твёрдую, надёжную ладонь Каэма. Он, конечно же, не обратил на это никакого внимания.
Мы летели всё выше, и выше, но вот Каэм произнёс что-то похожее на «Кэ-эльх», и в сияющих небесах распахнулся чёрный портал. В памяти воскресло недавнее воспоминание: меня, перепуганную, вместе с террариумом хватают и тащат в такую же, но открывшуюся в стене квартиры дыру, и я теряю сознание…
— Держитесь, Тэн-Шиилит, — услышала я тихий, ободряющий шёпот, прежде чем портал поглотил нас… и выплюнул.
Буйство ярких красок снова ослепило меня, но теперь всё это было настоящее! Ясное небо, солнце, зелень лесов и золото полей внизу, далёкие города с башенками и деревушки, где все люди казались муравьями! Я восторженно запищала и завертелась в руках Каэма, так что ему пришлось сжать меня в ладони:
— Вы как будто раньше никогда не летали! Успокойтесь, Шиилит, — резко велел он, и я была вынуждена подчиниться.
Но счастья мне этот гад ничуть не поубавил! Я зачарованно смотрела на то, как вдали проступали очертания гор, а после украдкой покосилась на Каэма. Он держался на спине дракона так уверенно и невозмутимо, будто сам был наездником, а не таким же драконом. Чёрные, как вороново крыло, волосы трепал ветер, и мной вдруг овладело необъяснимое желание потрогать их на ощупь хотя бы ящеричьей лапкой, раз уж человеческой рукой нельзя.
— Как вы там? — крикнул Хаарвен, не оборачиваясь. Он был всецело занят полётом.
Наваждение спало, и я подивилась себе. Вот уж не хватало!..
— Всё хорошо, — Каэм удерживал меня одной рукой, прижав к груди, а пальцами другой обхватил тот шип, что был крупнее остальных, на шее у Хаарвена. Я слышала биение сердца Каэма — почти такое же, как у обыкновенного человека. Ну, может быть, немного чаще. Интересно, чувствовал ли он что-нибудь к Шиилит? Отвращение или, наоборот, влечение? Ох уж эти договорные браки! Никогда не слышала о них ничего хорошего…
Мы закружились над горами, то спускаясь, то поднимаясь — Хаарвен и Каэм напряжённо высматривали лирисет-траву.
— Она должна расти в скалистой местности, — вспоминал Хаарвен, — и ярким алым цветом выделяться среди других трав. Так написано в…
Я смотрела вниз, уже не слушая его: моё внимание приковал отряд из десяти человек, поднимавшихся в гору. Сверху они казались упорно ползущими к своей цели букашками. Ощущение радости от полёта прошло, и вернулась тревога, сжимавшая сердце ещё у ворот замка.
— Вон там! — Каэм указал на вершину горы. — Достойная Тэн-Шиилит, вы видите лирисет-траву?
Я оторвалась от своих нехороших ощущений, разглядела внизу нечто алое и пискнула, после чего рука, державшая меня, слегка напряглась:
— Спускайся, Хаарвен!
— Я в другом месте заметил, — запротестовал тот. — Тэн-Шиилит, а как вам скалы слева?
Я шевельнулась, чуть вытянула шею, пытаясь рассмотреть почти голую от травы местность, и Каэм нетерпеливо бросил:
— Хорошо, посмотрим и там и там! Спускайся!
Вскоре мы сели в цветущее, пахучее разнотравье. Было ветрено, над нами облака сгрудились в бесформенную белую массу.
— Тут бы вам, достойная Тэн-Шиилит, и поохотиться, — усмехнулся Каэм, спрыгнув на землю, — слышите, как поют сверчки…
Мне было не до шуток. Тягостное чувство разрослось, хотелось заорать: «Тревога! Приготовьтесь!» Но разве надменный дракон способен углядеть опасность в отряде каких-то там людишек? Если я правильно поняла Аню, Каэм был тем ещё эээ… расистом? Ксенофобом?
— Я — туда, — белый дракон кивнул на соседнюю гору, расправил крылья и взлетел. Эх, не вцепиться в него, не удержать! Вдвоём бы они вернее справились…
Я глубоко вздохнула. И мысленно обругала себя за неуместную панику: да что же, Каэм один врагов не одолеет? Превратится и как дохнёт огнём, они и побегут, если не захотят, чтобы только пепел от них остался!
— Кажется, вот она, — по-прежнему держа меня в ладони, Каэм широкими шагами направился к растению, выделявшемуся среди остальных своим цветом. Словно кричаще-яркое пятно, его лист распластался на земле.
— Один в один! — прошептал
