– Вот как? – сказала она. – И что вы думаете?
– А о чем я должен думать?
– О Джимми. Что вы думаете о парне?
Мужчины обменялись взглядами, которые Рита прочла так же легко, как если бы они подняли над головами плакат: «Мы имеем дело с пьяной индианкой»
– Сказать по правде, – сказал главный, садясь напротив нее, – мне он показался несколько близоруким.
– «Несколько близорукий». – Она попробовала это определение на вкус. – Сказано так себе, однако спорить не буду.
Младший тихонько опустился на стул и замер. Его пугливая осторожность навела Риту на мысль, что этим действием он рискует навлечь на себя неудовольствие шефа.
– Я предложил ему четыре тысячи за старый кольт, но он ни в какую, – сказал большой человек. – Я подумал, что мы – вы и я – могли бы решить этот вопрос между собой.
Рита погрозила ему пальцем, стараясь вспомнить имя:
– Майор. Борчард. Я угадала?
– Рэймонд Борчард, – представился он после небольшой паузы. – Вы наверняка слышали обо мне от Лоретты Сноу.
Взрыв хохота у стойки отвлек ее внимание. Кори Саутер, владелец фирмы «Оружие и военные сувениры», готовился позабавить почтенную публику демонстрацией своей задницы. Он уже приспустил штаны, повернувшись спиной к товарищам по бизнесу, один из которых держал наготове вилку, намереваясь добавить свежатинки к своему мясному салату.
– Лоретта Сноу, – повторил Борчард нетерпеливо. – Она имела с вами разговор, не так ли?
– Если вы о той белой курочке, что раскудахталась сегодня на выставке и чуть не вся изошла на сопли, то оно так и есть, – сказала Рита.
Борчард опустил правое веко, словно проверяя прицел; улыбка растаяла в гуще его усов. Надо же, подумала Рита, а он, оказывается, не любит, когда кто-то дурно отзывается о крошке Лоретте. Странно, если учесть отношение самой курочки к доблестному майору.
– Откормлена птичка на славу, – продолжила Рита. – Когда такую жаришь, можно не мазать салом сковородку.
– Я хотел поговорить о кольте, – сказал Борчард.
– Валяйте. – Рита приступила к четвертой порции виски.
– Я даю за него пять тысяч. Прямо сейчас.
Она сгребла с блюда пригоршню арахиса, запрокинула голову и поймала ртом несколько орешков.
– Продажами занимается Джимми, – сказала она, жуя.
– А чем занимаешься ты, дорогуша? – подал голос юнец.
Борчард среагировал без промедления:
– Рэнди, я сам разберусь!
Рэнди склонил голову, недобро взглянув на Риту из-под белесых бровей.
– Незачем срывать злость на своем сучонке, – сказала Рита майору. – Что бы он там ни вякал, мой взгляд на вас это мало изменит.
Борчард откинулся на спинку стула:
– Я догадываюсь, что Лоретта успела отравить колодец, но справедливости ради вам не помешает выслушать другую сторону.
– В гробу дубовом я видала вашу Лоретту. – Рита сделала сочное ударение на имени. – Суть в том, что я вообще терпеть не могу бледнолицых.
Кто-то включил в сеть джукбокс, и тот стартовал сразу на припеве «Glory Days»[3]с оглушительным ревом, полностью исключавшим возможность беседы. Раздались протестующие крики, и через несколько секунд автомат заглох.
– Почему же тогда, – спросил Борчард, – вы работаете с белым напарником?
– Джимми не этот ваш «истинный ариец». У него бывают видения, совсем как у людей моей расы.
Рэнди презрительно фыркнул. Майор взглядом велел ему заткнуться и, обернувшись к Рите, воспроизвел свою дежурную улыбку:
– На мой взгляд, он несколько заторможен. Но я подумал, что у вас-то хватит мозгов не упустить хорошую сделку.
Рита допила пиво и вручила пустой бокал проходившей мимо столика официантке.
– Пять тысяч наличными, – сказал Борчард.
– Эта пушка не иначе как священный амулет. Накиньте еще столько же, и я посмотрю, что можно будет для вас сделать.
– К черту! – Рэнди хлопнул ладонью по столу и с вызовом посмотрел на Борчарда: – Не пойму, чего вы церемонитесь с этой долбаной черножопой скво?
– Ты бы лучше не дрыгался, Рэнди, – сказала ему Рита, – а то папочка больше не даст тебе поиграть со своим пулеметом.
Борчард повернулся к спутнику:
– Подожди меня в машине.
– Какого дьявола, Рэй?! Я только...
– Быстро в машину!
– Разве я была не права? – сказала Рита вылезавшему из-за стола юнцу. – Ну вот ты и обкакался, дружок.
Когда Рэнди исчез, Рита заметила:
– Ребенок сильно запущен. Боюсь, ему уже ничто не поможет.
Борчард водрузил локти на стол:
– Никто другой не даст вам пять тысяч за этот кольт. Если Лоретта просила не продавать его мне, я легко могу провести сделку через третьих лиц. Но прежде чем обсуждать этот вопрос, я хочу сказать пару слов о Лоретте. Женщина она не злая, но здорово наловчилась использовать мужчин. Я думаю, она манипулирует вашим Джимми. Использует его в игре против меня. У нас с ней была связь, и... – Он покачал головой, оставляя время для ответа, но не дождался его и спросил: – Ну так что?
– Разве я вам не сказала? Это не мое дело.
Официантка принесла ей пиво и еще одну порцию двойного. Выставляя виски, она улыбнулась Рите:
– Это за мой счет, милочка.
Рита вытянула из кармана рубашки несколько купюр и дала ей десятку со словами: «А то потом забуду».
– Я думал, вы не любите белых, – сказал Борчард.
– Кроме тех, кто угощает меня виски.
Над их головами перекатывались волны ресторанного шума: взрывы смеха, обрывки споров на спортивную или оружейную темы и прочий застольный треп. Спустя сутки, субботним вечером, далеко не все из них будут так веселы. Пойдут жалобы на плохую организацию, упадок спроса и все такое. Вечер пятницы был лучшим временем любой выставки. Впрочем, подобные ностальгические размышления сейчас мало занимали Риту. Четыре двойных виски – и она всюду чувствовала себя как дома.
– Мне нужен этот кольт, мисс Уайтлоу, – сказал Борчард.
– Обратитесь к Джимми.
– Я обращаюсь к вам. – Он подался вперед, его руки заскользили, вторгаясь на ее часть стола, – еще немного, и он до нее дотронется. – Если что, я ведь могу и надавить.
Ярость поднялась в ней, как столбик ртути в раскаленном термометре.
– Убрал бы ты подальше свои потные ручонки, – сказала она, – не то мигом станешь девятипалым.
