момент Альда почти сорвалась, почти попросила, чтобы ей принесли какие-нибудь уколы, или таблетки, или что там выдают потенциальным военным преступникам в акте милосердия.
Но она сдержалась. Она слишком хорошо понимала, насколько зыбким стало ее положение. Ее обвинили не в том, что она совершила, а в том, что может совершить. Поэтому теперь ее будущее во многом зависело от того, что она говорит и делает сейчас. Вместо обезболивающих препаратов ей вполне могли подсунуть наркотики, под влиянием которых она бы радостно наболтала на камеру, как мечтает пожирать детишек по утрам.
Она должна была вытерпеть все – включая проклятый блок-имплант.
А ведь раньше блокатор-ошейник казался ей проблемой! Правду все-таки говорят – о том, что многое познается в сравнении. От ошейника у Альды просто болела голова, от этого можно было отстраниться, да еще успокаивать себя мыслью о контроле. Она ведь могла снять с шеи эту штуковину в любой момент! С блок-имплантом так уже не выйдет, но в этом и суть.
Когда стало ясно, что Альду ожидает не формальная проверка, а настоящее судебное разбирательство, к ней стали относиться по-другому. Не с откровенной враждебностью, но – настороженно, недоверчиво. И уж конечно дочери неведомого массового убийцы не могли позволить спокойно пользоваться своим даром!
Блокировать силу такого уровня по-настоящему, да еще и вместе со вторичными способностями, очень сложно. Поэтому Альде и установили блок-имплант: металлическое устройство, по виду напоминающее омерзительного паразита, вплотную прижавшегося к ее позвоночнику. Большая часть устройства оставалась снаружи и под одеждой напоминала горб. Худшей частью были металлические щупы, вогнанные в позвоночник на уровне грудного и шейного отделов. Именно они останавливали специфические сигналы мозга, контролирующие телепатию и телекинез.
И вот теперь эта мерзкая дрянь рассыпала по телу искры боли, Альда чувствовала себя слабой и больной, а такого с ней не случалось с первых лет в академии. В зеркало и вовсе заглядывать не хотелось: оттуда на нее смотрела осунувшаяся, серовато-бледная девица с синюшными пятнами под глазами.
Сохранять бодрость духа в таком положении становилось все сложнее. Отчаяние накатывало волнами, Альда почти жалела о том, что не удрала, когда у нее была возможность сорвать с себя ошейник. Почти – но не совсем. Она понимала, что, пустившись в бега, только порадовала бы научный отдел, предоставив им отличную возможность убить «преступницу» – и остаться героями!
Еще она злилась на Лукию, которая так ничего и не объяснила. На специальный корпус, который обошелся с ней как с грязью – после всего, что она сделала! Даже на команду «Северной короны» – ведь миновало уже несколько дней, а ее так никто и не навестил. Альда прекрасно знала, что мешает ее друзьям, но в болезни и слабости здравомыслие слишком легко уступало обиде.
Она понимала, что нужно оставаться сильной до конца. Она просто не была уверена, что сумеет.
Триан навестил ее перед самым отлетом – ее отлетом, разумеется, ведь до суда команда «Северной короны» была официально отправлена в отпуск. Легионер пришел один, и это тоже не удивляло. Теперь Альда ни с кем не могла оставаться наедине, рядом постоянно присутствовал назначенный ей конвоир из числа телепатов. Он наверняка без зазрений совести прочитал бы мысли любого, кто решился навестить задержанную.
Вот поэтому и явился легионер, мысли которого запрещено было читать без острой необходимости. То, что не пришли остальные, внушало определенную надежду. Киган должен был рваться сюда… Если он остался в стороне, значит, в его мыслях есть нечто такое, что необходимо скрыть от флота.
Они устроились в небольшой комнатке, предназначенной для допросов. Их теперь разделял широкий металлический стол: Альда сидела по одну сторону, Триан – по другую. Касаться друг друга им было запрещено, хотя непонятно, почему: с блок-имплантом она не смогла бы ни читать, ни передавать мысли. Да и не нужно для этого прикосновение… Боялись, что Триан передаст ей какое-нибудь тайное оружие? Тоже глупо, в таком состоянии Альда любым оружием лишь покалечилась бы.
В углу комнаты стоял Харрент Дийкстра – телепат, приставленный к Альде постоянным конвоиром. Номер 41, кажется, хотя уверена она не была. В прошлом они с Дийкстрой пересекались пару раз в академии, но по-настоящему знакомы не были. Теперь телепат пытался разобраться, как вести себя с пленницей, и до уверенности ему было далеко. Харрента нельзя было назвать дураком, он и сам понимал, что обвинение весьма сомнительное. Однако он оставался образцовым солдатом специального корпуса, из тех, для кого приказ важнее логики. Поэтому он и торчал здесь – не садился, не приваливался плечом к стене, просто замер, вытянувшись, почти как на смотре в академии. Он без сомнений пялился на собеседников и слушал их, он делал то, что полагалось конвоиру. При этом Альда сильно сомневалась, что он тайно работает на научный отдел, так что его дуболомная простота была еще не худшим вариантом.
Триан смотрел на нее так же равнодушно, как на суде. Не пренебрежительно, нет, так, как обычно. Альда ожидала, что это вызовет обиду, но обиды не было. Во-первых, она слишком хорошо знала легионера – и понимала свое нынешнее положение. Во-вторых, у нее просто не осталось сил обижаться.
– Что, страшна? – усмехнулась Альда. – Космическая панда… Я теперь и выгляжу как преступница, которую нужно запереть навеки!
– Не рекомендую увлекаться такими мыслями, Мазарин, – спокойно сказал Триан. – Они не подходят ни солдату, ни штатному телепату «Северной короны». Вы пока не потеряли ни одну из этих ролей, ведите себя соответствующе. Все остальное решит суд.
Легионер давно уже не обращался к ней на «вы»… Такое вообще было? Альда не могла вспомнить, дни их знакомства будто тонули в тумане.
Но даже этим Триан подавал ей знак. Его переход на подчеркнутую вежливость намекал, что наблюдает за ними не только Харрент, тут наверняка столько следящих устройств установлено, что все еле поместились. За словами нужно было следить очень внимательно, даже если сейчас это особенно тяжело.
– До суда еще нужно дожить, а у меня с недавних пор появились сомнения на этот счет! – Альда указала на блок-имплант, проступающий под курткой.
– Напрасно. Я с такими устройствами знаком и могу вам кое-что разъяснить.
– Это к чему? – нахмурился Харрент.
Триан даже не посмотрел на него, он продолжил говорить так, будто ничего не услышал, да и не было здесь никакого телепата, достойного его внимания.
– Блок-имплант – устройство страшное на вид, но не такое уж опасное по сути. Вам сейчас кажется, что нужно двигаться очень осторожно, иначе он повредит ваш позвоночник и оставит парализованной.
– Есть такое…
– Напрасно. Разработка блок-импланта учитывает все межпланетные конвенции по гуманному обращению с пленными. Проще говоря, устройство сконструировано так, чтобы ни при каких ваших движениях не повредить позвоночник.
– Как-то верится с трудом, – признала Альда. – У меня в спинном мозгу гигантские железяки, это здоровью не способствует!
– На случай чрезвычайных ситуаций в любой блок-имплант встраивается группа медицинских наноботов. Они мгновенно реагируют на любую травму, вызванную прибором, и устраняют ее в срок до пятнадцати минут. Поэтому с блок-имплантом вы можете делать, что душе угодно, и худшим последствием станут неприятные ощущения. Но и они со временем затихнут.
– Я не собираюсь принимать таблетки!
В глазах Триана впервые мелькнуло что-то, похожее на сочувствие… Или Альде просто показалось? Скорее всего, показалось. Слишком быстро все произошло, просто отблеск света. Да и потом, сочувствие во взгляде – это что вообще? Послание, которое легче придумать, чем объективно распознать. Но ей нравилось верить, что Триан поддержал ее – и она верила.
– Это похвально, – кивнул легионер. – Но облегчение наступит даже без них. Блок-имплант останавливает строго заданные способности – телекинез и телепатию. При этом на общий уровень здоровья имплант не влияет, он у вас останется повышенным.
– До хилеров и легионеров мне далеко…
– Да. Но обычным людям далеко до вас. Думаю, за день-два организм адаптируется, и боли больше не будет.
– Но если я попытаюсь снять эту штуку, я все равно умру?
– Эй! – нахмурился Харрент. – Что за разговоры пошли?
– Гипотетическая ситуация! – огрызнулась Альда.
– Ситуация действительно гипотетическая, – подтвердил Триан. – Для того, чтобы вы остались живы, блок-имплант должен удаляться в условиях операционной опытным хирургом. Если же попытаться вытащить его самостоятельно, это, вероятнее всего, приведет к смерти.
– Так уж и смерти?
– Имплант настроен так, что при попытке вытащить его сработает защитный механизм. На щупах, расположенных внутри позвоночника, появятся зазубрины, делающие извлечение не только исключительно болезненным, но и разрушительным.
– Так что выйдет эта дрянь только вместе с моим позвоночником, – подытожила Альда. – И что, вообще без вариантов?
– Один вариант все же есть: удалить имплант так быстро, что защитный механизм попросту не успеет сработать. Но для этого удаление должно занять не больше секунды.
– Это откровенное нарушение! – возмутился Харрент. – Я подам рапорт!
Триан наконец посмотрел на него. Не вскочил с места и не напал, просто посмотрел, но этого взгляда оказалось достаточно, чтобы телепат чуть присмирел. Нет, Харрент все еще пытался
