От такой наглости Валька одеревенел, а потом попросил Второго усатого перевести, что если они так желают его, Валькиной, смерти, то проще его сразу пристрелить. Потому как боевой Тхол, кроме своего наездника, и близко никого не подпустит!
Американцы покривлялись, поспорили между собой и потащили Вальку к тому месту, где предположительно имелся выход. Якобы, именно там, где слоистая «ручка» переходила в шарообразное расширение, и открывался в свое время люк. Якобы именно здесь наездники покинули корабль. В пользу этой теории свидетельствовало крапчатое, шишковидное образование, примерно полметра в диаметре, меньше всею похожее на люк или шлюз. Старший стоял на своем — у наездника непременно имеется свой управляющий офхолдер, выращенный в недрах именно этого Тхола. А если они такие умные и сумели заполучить корабль, то пусть принесут ему офхолдер. Мол, тогда и поговорим.
Второй усатый пообещал, что сделает все возможное. Третий усатый с теплотой в голосе добавил, что скоро привезут навигатора, и тогда мальчик запоет другую песню. Старшему от подобных намеков стало муторно и тоскливо. Сразу же вспомнился медицинский столик в «палате» у Сергея Сергеевича, белая пеленочка, под которой, наверняка, таились стальные инструменты.
Тхол равнодушно висел над ними, в полуметре от пола пещеры, не проявляя ни беспокойства, ни торопливости. Сорокаметровая волосатая «гантель» не прикладывала, кажется, никаких усилий, чтобы удерживать свой гигантский вес в воздухе. Под белым пушистым брюхом можно было проползти во всех направлениях и нигде не обнаружить намека на крепление. Но это не означало, что чудо древнего разума можно сдвинуть с места. Тхол слегка покачивался, иногда вздрагивал, выделяя тепло, но не подчинялся внешним воздействиям. Валька наблюдал, как американцы пытались сдвинуть лохматую тушу, но не преуспели, даже на сантиметр. Они убили троих атлантов, наездников Коллегии, захватили самую совершенную военную машину на планете, и в бессильной ярости могли только бродить вокруг с датчиками.
Несмотря на жар, выделяемый живым кораблем атлантов и постоянно работающим обогревателем, в подземелье не становилось уютнее. Здесь устойчиво держалась примерно нулевая температура. Казалось бы, погибнуть невозможно, но от близости промерзшего скального массива Валька коченел.
Итак, с ним все кончено! В подобную передрягу он еще не попадал. Американцы в лесу проверили его одежду специальным приборчиком, выдернули чипы, установленные подручными Сергея Сергеевича. Для русской разведки Старший стал невидим, и с этой стороны помощи можно было не ждать.
Хотя еще неизвестно, от кого меньше бед!
В пещере Второй усатый отвел для него крохотную палатку со спальным мешком, фонариком, газовым обогревателем и даже — радиоприемником. Валька сделал вялую попытку обойти окрестности, и немедленно был остановлен часовым. Часовых было трое, они без устали патрулировали входы в пещеру и с первых секунд дали понять, что не потерпят вольностей. Максимум, на что мог рассчитывать пленник, — это посещение большой палатки, в которой оборудовали рабочее место для профессора Харченко, и прогулки вдоль брюха Тхола. Прикасаться к живому дирижаблю запрещалось, а тем более — трогать оборудование. К предателю Харченко Старший и близко не хотел подходить, оставалось лежать, закутавшись в спальник, и ждать, пока эти сволочи привезут Анку. В том, что американские легионеры сумеют выкрасть сестру, Старший не сомневался. Уж если этим гадам удалось подкупить кого-то из богачей Коллегии, а теперь удалось еще убить наездников...
Вокруг Тхола ему разрешили гулять, но запретили пересекать натянутую проволоку с красными флажками. Стоило задеть эту проволочку, как из-под тента выскакивал кто-то из парней с приклеенными усиками и показывал ему пистолет. Стрелять пулями в него не собирались, Валентин уже видел, что конкретно этот пистолет заряжен ампулами со снотворным. Он вздыхал, отходил от проволоки и снова возвращался в теплый спальник. В метре от обогревателя, прямо на натянутом брезенте палатки, сверкал иней. Снаружи изо рта шел пар, суставы стягивало холодом, но не таким, как наверху, где можно побегать, размяться, где дует ветер, и хотя бы периодически — светит солнце, черт возьми! Валька мог только догадываться, на какой глубине находится пещера. Спускались они минут двадцать, а то и больше. Наверняка, здесь веками одинаковая температура, веками стоит мрачное безмолвие, сверкают прожилки в породе, иногда чуть слышно капает вода.
Да, атланты умели находить укрытия!
Боевой корабль людей Атласа покачивался над Старшим как громадная мягкая гантель. Иногда от него катилась волна горячего воздуха, но неравномерно и, к сожалению, — не вниз, а вверх. Людям на дне пещеры доставались крохи от выдоха великана. Арестованный корабль.
Нет, скорее, взятый в плен. Вальке припомнился момент из фильма про Гулливера, когда лилипуты во сне привязывают его сотнями веревок к земле, а Гулливер потом просыпается и, шутя, рвет их путы. Уже одно то, что сорокаметровая розовая гантель без видимых источников энергии свободно парила в воздухе, напоминало о лилипутских амбициях и американцев, и русских вместе взятых. Валька трогал метровой длины розовую шерсть, слушал мерные вздохи гиганта и прикидывал, сколько секунд бы понадобилось наезднице Марии, чтобы укокошить всех врагов, находясь внутри. Наверняка, на борту имелись все возможности, чтобы взорвать гору и выкорчевать тайгу на десяток километров вокруг.
Слева и справа от бело-розовой «ручки гантели», состоящей из множества толстых перетянутых жгутов, свисали и торчали серые, желтые и малиновые наросты, похожие на древесный гриб чага. Однако ничто на теле воздушного судна не напоминало о дверях или иллюминаторах. Впрочем, Старший уже хорошо себе представлял, как устроены входы — на манер огромной диафрагмы. А если уж совсем быть точным, хоть это и неприятно, — на манер анального сфинктера. Тхола сконструировали десять тысяч лет назад как живое существо, а живому существу сложно приделать сбоку дверь на петлях.
Эх, знать бы, как забраться внутрь!
Однажды умники с приборами ошиблись. Причинили зверю боль своими щупами, или попытались в сто первый раз взять пробу тканей. Тхол не защищался, как примитивное животное, не дернулся бессмысленно. Старший не уловил момент, когда это произошло.
Хлопок, шипение, вскрик!
Все остались живы, и даже блестящая лестница устояла. Но кабели дымили, изоляция стекала пузырящейся вонючей массой, а приборы на площадке пришли в полную негодность. Одного кадра в белом комбинезоне отшвырнуло вниз, но он не разбился, а повис в метре от скалы на страховочном поясе. Старший немножко позлорадствовал, когда мужика, на ходу раздевая, понесли в палатку. Осциллографы, компьютер и мультимедийные устройства они вынуждены были полностью заменить. Работы не прекратили, но стали осторожнее. Отныне они изучали Тхола исключительно бесконтактным способом.
Валька раздумывал, как же удалось американцам выманить наружу всех троих пилотов. Или они спрятались, держа Харченко на мушке, и напали, когда наездники вышли? Валька встречал вблизи только одного боевого наездника — Марию. Если и остальные ребята из этой когорты выглядят и дерутся, как она, то вырубить их крайне непросто. Тем более что при малейшей опасности наездник немедленно попытался бы скрыться на борту, да и офхолдер у него на виске.
