Одесский порт, где взорвали канонерскую лодку «Донец».
Получив эту радиограмму о диверсии турок в Одессе, командующий Черноморским флотом адмирал Эбергард объявил по флоту о начале войны с Турцией.
В 5.30 с наблюдательного поста на мысе Сарыч сообщили, что на юго-западе в тумане виден свет прожекторов. Однако, так как именно оттуда ожидался приход шедшего из Одессы минного заградителя «Прута», то сообщению никто не придал значения. Через 28 минут наблюдательный пост на мысе Лукулл сообщил, что различает в тумане какой-то двухтрубный корабль, идущий к Севастополю. Затем уже командир группы тральщиков, находившейся на подходах к Севастополю, сообщил, что видит «Гебен».
Тральщики без приказа немедленно повернули в базу.
Тем временем «Гебен», следуя за тралами миноносцев «Ташос» и «Самсун», действительно подходил к Севастополю. Штурман «Гебена» ошибся, и линейный крейсер вышел к берегу севернее Севастополя, поэтому теперь он шел вдоль берега. В 6.33 «Гебен» открыл огонь из орудий главного калибра, будучи всего в 4-х милях от входа в Северную бухту. Береговые батареи немедленно открыли ответный огонь и добились двух попаданий в линейный крейсер.
«Гебен» вел огонь по крепости в течение 17 минут, маневрируя зигзагом прямо на крепостном минном заграждении. Но уникальный шанс взорвать неприятельский линкор был упущен из-за неразберихи, и заграждение вовремя не было активировано. Тем временем, получив попадания от наших береговых батарей, «Гебен» увеличил ход и вышел из-под обстрела, а заодно и с минного заграждения. При этом, в горячке боя, никто не удосужился предупредить находящиеся в море наши корабли о появлении «Гебена».
Что касается Трубецкого, то получив приказ о встрече и сопровождении минного заградителя, он направился навстречу «Пруту» и вскоре обнаружил его к югу от Херсонесского маяка. В этот же момент из-за полосы тумана показался линейный крейсер «Гебен» в сопровождении двух турецких эсминцев.
Так как о присутствии «Гебена» Трубецкому никто ничего не сообщил, это стало для капитана 1 ранга полной неожиданностью. Впрочем, опытному Трубецкому хватило несколько мгновений, чтобы оценить сложившуюся ситуацию. Его трем эсминцам противостоял гигантский линейный крейсер с двумя миноносцами – силы более чем неравны. Однако к Севастополю вот-вот должен был подойти совершенно беззащитный минзаг «Прут» и он, как командир дозора был обязан сделать все для того, чтобы его спасти.
– Удастся ли нам добраться под выстрелами на дистанцию торпедной стрельбы или потопят раньше – это знает лишь Господь, но отвлечь немцев от «Прута» мы все же попробуем! – повернулся Трубецкой к командиру миноносца.
Сначала капитан 1 ранга развернул свои эсминцы на параллельный курс с «Гебеном», а затем, приказав увеличить ход до максимально возможного, развернул свои маленькие корабли прямо на стальной гигант. На фалах головного «Лейтенанта Пущина» взвился флажный сигнал «Торпедная атака». Выжимая из старых изношенных машин все возможное, флагман Трубецкого возглавил лихую атаку. За головным эсминцем последовали «Жаркий» и «Живой».
С «Гебена» тоже заметили миноносцы и открыли яростный огонь из 150-мм орудий. Историк пишет: «Немецкий линейный крейсер открыл по атакующим эсминцам энергичный огонь, используя шесть 150-мм орудий противоминного калибра с дистанции 60–70 кабельтовых, т. е. с дистанции самого эффективного заградительного огня».
Русские эсминцы были как на ладони, и немцы могли их расстреливать на выбор. Первый залп лег с перелетом, второй с недолетом. Третий залп и корпуса миноносцев ударило от разорвавшихся рядом снарядов. Но Трубецкой продолжал свою отчаянную атаку.
– Главное выйди на дистанцию стрельбы торпед! – шептал он сам себе, до боли сжимая пальцами ограждение ходового мостика. – Еще хотя бы три кабельтовых!
…Четвертый залп накрыл головной «Лейтенант Пущин». Словно наткнувшись на стену, корабль дернуло из стороны в сторону. Над эсминцем взвился форс пламени и дыма. Отовсюду неслись крики раненных…
Вот что вспоминал об этом моменте сам князь Трубецкой: «От взрыва 150мм снаряда, попавшего в палубу под мостиком и взорвавшегося в командном кубрике, вспыхнул пожар, и была выведена из строя вся прислуга носового орудия. Следующим залпом с мостика смело всех сигнальщиков и разворотило штурманскую рубку и привод штурвала. Миноносец управлялся машинами. Нос миноносца начал погружаться, электрическая проводка была вся перебита, почему нельзя было откачивать воду из кубрика турбиною. Температура от разгоревшегося пожара стала быстро подниматься, почему начали взрываться патроны. Опасаясь взрыва патронного погреба и видя, что подойти к неприятельскому крейсеру на торпедный выстрел не удастся, повернул дивизион на 8 румбов от неприятеля. «Гебен» принял этот маневр, как мне представилось, за выпущенный торпедный залп, быстро изменил курс влево, а потом вправо на 16 румбов, но огня не прекращал, перенеся его на второй миноносец «Живучий».
Не имея возможности продолжать бой, Трубецкой приказал «Живучему» и «Жаркому» оказать помощь «Пруту», а сам повернул в Севастополь. «Лейтенант Пущин» едва держался на плаву. Произвели перекличку. Оказалось, что погибли 7 человек, еще 11 были ранены.
А в это время с зюйд-оста уже подходил ничего не знавший о последних событиях минный заградитель «Прут». Увидев неприятельский линейного крейсера, командир минзага капитан 2 ранга Быков начал маневрировать, пытаясь прорваться к берегу, хотя был уже поздно. Затем командир приказал застопорить машины и открыть кингстоны. Места в шлюпках всем не хватило, и части команды пришлось прыгать за борт, спасаясь с помощью коек.
Подойдя ближе, «Гебен» поднял сигнал: «Предлагаю сдаться». В ответ на это Быков приказал поднять стеньговые флаги – это значило, что беззащитное судно принимает бой!
Зайдя с правого борта «Гебен» открыл огонь по «Пруту» из 150-мм орудий. Уже после второго залпа на заградителе начался пожар. Линейный крейсер вел огонь около четверти часа, добившись еще нескольких попаданий в уже тонущий корабль. После этого он увеличил скорость и ушел в сторону мыса Сарыч. Турецкие миноносцы подобрали 75 человек команды, в том числе раненного капитана 2 ранга Быкова, и ушли вслед за «Гебеном». В 8.40 «Прут» затонул с поднятым флагом. Вышедшие из Севастополя корабли подобрали остальную часть команды.
В Севастопольскую бухту «Лейтенант Пущин» входил с приспущенным Андреевским флагом. Над эсминцем стоял столб дыма, корма корабля была неестественно задрана вверх, а нос, наоборот, ушел в воду. Носовые надстройки были почти полностью снесены. Вся носовая часть эсминца дымилась. Собравшиеся на берегах бухты жители города молча смотрели на израненный корабль.
Турецкий погром
По общему мнению, за совершенный подвиг Трубецкой долен был непременно стать Георгиевским кавалером, но адмирал Эбергард рассудил иначе. Наградой Трубецкому стал орден святого Владимира 3-й степени с мечами с мечами.
В это время Трубецкой был, пожалуй, самой популярной личностью на Черноморском флоте. И дело здесь было даже не в его подвиге. «Неожиданно» для всех оказалось, что минная бригада, которой надлежало нести на своїх плечах всю черновую работу в начавшейся борьбе за господство над морем, почти небоеспособна. Исключение составлял лиш дивизион
