Книга Наследник Сентерии - Дилара Кескин

надеть белое платье. Оно и раньше было эффектным, но теперь, когда я набрала вес, зона декольте стала глубже и намного заметнее. Кроме того, платье сильно сковывало движения. Я взглянула на отражение в зеркале и почувствовала себя бездушной куклой, призванной лишь радовать глаз улыбкой. Я поджала губы, пытаясь прогнать эти мысли. С тех пор как моя мать отослала меня в Сентерию, я все время боролась за выживание теми или иными способами. Сегодняшний день – один из многих, когда я вновь поступаю так, как велит голос разума.

Я направлялась к банкетному залу, в котором уже звучала музыка, когда меня догнала Амелия в оранжевой униформе Зираковых. Волосы девушки были собраны в пучок на затылке. Ее глаза на удивление лучились счастьем.

– Сегодня вечером я буду присутствовать в зале, – сообщила девушка, поравнявшись со мной. – Я буду рядом, если вам нужна будет помощь.

Ее безграничная преданность глубоко меня тронула. Я ничего не ответила, но выразительно посмотрела девушке в глаза. Она понимающе улыбнулась.

Армин ожидал нас наверху лестницы, где гости не могли нас увидеть. Он с улыбкой посмотрел на меня и протянул руку.

– Я решил, что ты будешь нервничать, если пойдешь одна.

Я с благодарностью приняла его руку. Через белую резную дверь, отделанную золотом, мы прошли в зал, где уже были гости, около семидесяти человек. Массивная сверкающая люстра свисала с потолка. Круглые столы покрывали белые скатерти, а стены цвета охры богато украшали картины. При виде нас состоятельные гости тотчас умолкли. Воцарилась глубокая тишина. Все вокруг смотрели на меня так, что я невольно вспомнила первые дни в Сентерии. Армин улыбался гостям, не обращая внимания на устремленные на меня презрительные взгляды. Брат рассказывал обо всех оскорблениях, которые «я терпеливо сносила», и о жестоком обращении с принцессой Зираковых. Поначалу я не могла найти в себе силы его поддержать, но затем вспомнила о своей обиде на Винсента и легко оклеветала любимого супруга.

Проведенные с придворными считаные минуты казались мне бесконечными часами. Наконец мы подошли к отведенному для нас столику, и я с облегчением выдохнула. Я тоскливо улыбнулась, встретившись взглядом с отцом. Мой отец, Лерой, величественно занял свое место подле моей матери. Он облачился в яркую бордовую тунику и черные брюки. Его каштановые волосы не утратили былой красоты.

Я шагнула было к отцу, но его взгляд меня остановил. От неожиданности я схватила Армина за руку. Отец смотрел на меня с ненавистью, как на одного из своих врагов. Видимо, он не забыл о моей роли в нападении на Южные земли. Мать не сказала ни слова о том, что это она отправила меня в Сентерию, и вела себя как ни в чем не бывало. Меня это злило. Измена – тяжкое преступление, но как назвать предательство родителей по отношению к детям? Я гордо подняла голову, делая вид, что мне безразлична эта нарочитая отстраненность, и опустилась на стул рядом с Армином. Пока мы сидели за столом, я несколько раз пыталась поймать взгляд отца, но он, казалось, в мою сторону вообще не смотрел. Через несколько минут он, явно раздраженный, покинул зал, не сказав ни слова. После его ухода я почувствовала на своем колене руку Армина.

– Я поговорю с ним, – пообещал брат и вышел вслед за отцом.

Я осталась с Арло, Леной и моей мамой Ириной. Посмотрев на них, я почувствовала себя одинокой. Да, мы сидели за общим столом, одинаково ярко одетые, но в глубине души я знала, что все изменилось. Лена играла с жемчужным ожерельем на шее, отбросив волосы назад. Ее красивое красное платье гармонировало с тоном кожи. Не в силах вынести гнетущего молчания, сестра обратилась к Арло:

– Потанцуем?

Арло залпом опустошил бокал с вином, словно уже принял приглашение.

– Хорошо, – ответил брат. Сразу после этого он встал, с нежностью взял сестру под локоть, и, смеясь, они прошли к танцевальной площадке. Их счастливый вид меня рассердил. Я стиснула зубы и сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

– Ревнуешь? – понимающе обратилась мать.

– Что? – переспросила я.

– Они так близки.

– Дело не в их близости и не в отношении ко мне, – ответила я, прищурившись, – а в том, что они веселы, несмотря на то что они со мной сделали.

– Думаешь, они рады, что у вас плохие отношения?

– Не прикидывайся глупой, – отрезала я, – тебе не идет.

Мать слегка приподняла подбородок.

– Они заботятся о тебе, Китана.

– Неужели? – язвительно спросила я. – Поэтому мой отъезд их ничуть не огорчил? Поэтому они годами плохо обращались со мной?

Меня сводило с ума, что мать защищает этих двоих, да еще и утверждает, что они меня ценят.

– Почему я приняла твое предложение, моя королева? – продолжила я. – Не беспокойся, я тебе расскажу. Все от того, что я была уверена, если я не взойду на престол, Арло и Лена меня убьют. У меня не было выбора. И ты прекрасно об этом знала, поэтому и сказала, что путь к трону мне закрыт, если я не поеду. Мне пришлось уехать, чтобы остаться в живых.

Ирина глубоко вздохнула.

– Что теперь происходит, мама?

– О чем ты говоришь? – нахмурилась мать.

– Я вернулась. Твоя дочь, которую ты приговорила к смерти, вернулась в королевство Зираков. Не навредит ли это вашей репутации?

Я встретилась взглядом с ее пронзительными глазами.

– Да, это вредит репутации.

– Тогда тебе нужно меня убить.

– Да, – согласилась она, – это именно то, что необходимо сделать.

Я похолодела. Дыхание перехватило.

– Когда ты собираешься это сделать?

– Никогда.

Пока я колебалась, порадоваться мне или, напротив, усомниться в ее словах, одна из служанок склонилась к моему уху.

– Госпожа, принц Армин ожидает вас в зале для гостей.

– Что случилось? – я вздернула бровь.

– Он ничего не сказал, лишь велел привести вас.

Я встала, решив не терять времени даром. Взглянув напоследок на мать, я увидела на ее лице бурю необъяснимых эмоций. Но я не стала задерживаться и направилась к выходу. Каждый мой шаг притягивал внимание окружающих. Кто-то смотрел на меня с жалостью, ведь меня оскорбил вражеский принц, во взглядах прочих читалось явное отвращение к представительнице фамилии Сентерии. Раньше ненависть людей причиняла мне боль, теперь же я не испытывала никаких эмоций. Меня не волновало мнение окружающих до тех пор, пока они не покушались на мою жизнь.

Я проследовала за слугой в гостевую комнату, ожидая увидеть брата, но, к моему удивлению, оказалась совершенно одна. Небольшая, по сравнению с остальными комнатами, гостиная была обставлена диванами, покрытыми белыми дорогими тканями. Стены украшали портреты моих родителей, которые вышли из-под кисти, несомненно, настоящего мастера. Картины выглядели столь живыми, что, казалось, отец и мать вот-вот заговорят. Я внимательно пригляделась к изображению отца. Даже на этом портрете его взгляд был дружелюбнее.

Я