class="p1">«Сперва слова прыгали перед глазами Жозэ так, словно они вот-вот сбегут с листка. Жозэ сжал кулаки. Надо взять себя в руки и спокойно всё перечитать с самого начала…»
Почему репортёр так взволнован? А если Робен поражён не фактом убийства букиниста, а тем, что полиция считает, что Мюэ убили с целью ограбления? Ведь все деньги, оставленные на трупе убийцей, исчезли. На пороге дома найдена всего лишь одна монета, случайно оброненная грабителем. Кто-то нарушил планы убийцы, и именно Робен зачем-то рвётся в Муассак! Бари не может понять, почему Робен покидает в такой момент Париж, ведь всем уже ясно, что убийцы в Муассаке давно нет. Поездка туда — явная потеря времени, но Робен в данном вопросе настаивает на своём, он даже не воспользовался поездом, а летит самолётом!
Однако, если убийца — Робен, то всё сразу становится на свои места. Ему надо срочно найти случайного вора, ограбившего труп букиниста, пока полиция не нашла его сама и не повесила на него убийство Мюэ с целью ограбления. И он это делает. Полицейские арестовывают вора, но понимают, что убийство букиниста совершить тот не мог.
Идём далее. В морге Муассака судебно-медицинский эксперт на трупе букиниста, до этого тщательно осмотренном полицией, неожиданно находит записку с угрозами тому, кто сунет в это дело свой нос, то бишь, как почему-то считает следователь, — Робену. И находят эту записку практически сразу после того, как именно Робен заходил в морг, чтобы посмотреть на мёртвого Мюэ. Никаких других посторонних посетителей по утверждению охранников больше не было. Но на парижского репортёра, конечно, никто не грешит.
Кстати, злополучный листок, вырванный из тетради Бари, полиция находит на месте преступления, как это ни странно, только через сутки после обнаружения трупа Мюэ и в присутствии всё того же Жозе Робена! До этого его почему-то никто не замечал. Но этот листок сам по себе мало значит как улика, если неизвестен автор стихотворения. И полиция вскоре получает соответствующую анонимку. Бари, наконец, попадает под подозрение. Анонимку эту Робен тоже безапелляционно и привычно бездоказательно приписал д'Аржану, хоть она и была опущена в почтовый ящик в Муассаке, где в то время был как раз сам Робен.
Словом, Жозе Робен покидает Муассак только тогда, когда полиция утверждается в мысли, что ограбление не являлось целью или причиной убийства старика Мюэ.
Есть ещё одно странное обстоятельство. Жозе Робен, оказывается, уже бывал в Муассаке ранее, до убийства Мюэ, и даже знает о местной достопримечательности — монастыре одиннадцатого века и его великолепном портале. Но когда в муассакской гостинице местный учитель истории мосье Рессек спросил Робена, видел ли тот их старинный монастырь и его замечательный портал, репортёр, не ожидавший такого вопроса, почему-то ответил, что нет, не видел! А ведь Робен до этого ещё в Париже в разговоре с д'Аржаном хвалил муассакский монастырь и его портал. Зачем же он соврал Рессеку?
Вспомним ещё раз отпечатки мужских ботинок и женских туфель на пыльном полу жилища букиниста. Сыщик не делает никаких попыток сравнить их с обувью подозреваемых. Почему?
Ну и наконец, чтобы закончить со странными поступками Робена в Муассаке, упомяну следующее: посетив тётку Макса Бари, репортёр постарался убедить её, что никто к ней в дом в ночь убийства букиниста Мюэ не забирался, что она просто по рассеянности забыла запереть на ночь дверь. Успокаивал старушку? Или не хотел, чтобы она обращалась в полицию?
Следующий аргумент: пресловутый роман «Молчание Гарпократа» — криминальный! Он рассказывает об убийстве. А кто в редакции занимается уголовной хроникой? Жозе Робен. Кроме того, почти все триста страниц романа Поля Дубуа занимает описание психологических причин, толкнувших его героя на убийство старика букиниста. Хотя лично я не понимаю, что там нужно столь пространно описывать, если причина указана всего одна — необъяснимая ненависть. Но оставим это на совести Пьера Гамарра. Важнее то, что Робен при аресте д'Аржана пользуется для доказательства его вины в убийстве Мюэ и объяснения причины покушения на Воллара не уликами, а психологическим анализом личности убийцы, постоянно подменяя действительные факты собственными ничем не подтверждёнными предположениями. То бишь, Робен действует в манере Поля Дубуа, автора романа «Молчание Гарпократа», для которого психология человека неизмеримо важнее его поступка. Странный метод для сыщика и криминального репортёра, но вполне приемлемый для писателя. Так что Жозе Робен вполне может быть и Полем Дубуа.
Не слишком ли много странностей связано с репортёром-сыщиком? Робен вполне мог прикончить старика букиниста. На мой взгляд, против него улик, пусть и косвенных, гораздо больше, чем против д'Аржана, определённого автором повести в убийцы.
И что же мы имеем в итоге? Любой из четырёх подозреваемых мог быть убийцей Мюэ. Любой! И как тут не вспомнить ещё один эпиграф со словами Жюля Ренара, которым Пьер Гамарра предваряет третью главу повести «Убийце — Гонкуровская премия»: «Ясность — вежливость писателя». Тем более ясность важна в детективе. К сожалению, Гамарра в данном случае не смог или не пожелал быть вежливым с читателем, и мы так никогда и не узнаем, кто и зачем убил старика Мюэ.
Почему это произошло? Скорее всего, Гамарра хотел на практике повторить литературный успех Поля Дубуа: написать детектив, где главным будут не улики и расследование, а психологический анализ мотивов и поступков убийцы. Поэтому репортёр-сыщик Жозе Робен игнорирует все улики и строит свои выводы исключительно на «психологии» предполагаемого убийцы старика букиниста. И мы видим, что получилось в результате. Собственно, Гамарра сам устами критика Воллара дал определение не только роману Поля Дубуа «Молчание Гарпократа», но и собственной повести «Убийце — Гонкуровская премия»:
«А знаете, здраво поразмыслив, я всё-таки пришёл к выводу, что роман нельзя назвать гениальным. Возможно, он и гениален — с точки зрения уголовной и полицейской, но не литературной».
По прозвищу «Классик»
Русский прозаик Владимир Викторович Орлов родился в Москве 31 августа 1936 года в семье журналиста. После окончания факультета журналистики МГУ в 1959 году Орлова сразу взяли на работу в самую престижную молодёжную газету — «Комсомольскую правду». Новоиспечённый корреспондент немедленно отправился в командировку на стройку железнодорожной магистрали Абакан — Тайшет. Это дало ему возможность уже в 1960 году стать автором цикла очерков «Дорога длиною в семь сантиметров». А в 1965 году в журнале «Юность» выходит первый роман Владимира Орлова «Солёный арбуз», основанный на материале сибирской «стройки века». И уже в 1965 году Орлова принимают в Союз писателей СССР!
Приём в члены
